Почти сразу после начала пятого курса, нам выдали курсовой проект по электроэнергетическим системам подводных лодок.
Специальный вопрос моего курсовика, консультировал капитан 3 ранга Баранов, посоветовав разрабатывать конструкцию МГД генератора с жидкометалическим теплоносителем свинец-висмут.
Электроэнергетические системы АПЛ для нас, электриков, был главным, профилирующей дисциплиной. Основным лектором по ней был к.т.н., доцент Дмитрий Васильевич Жуковский стройный, подтянутый капитан 3-го ранга, прекрасно владеющий материалом и умеющий заинтересовать аудиторию.
Другую, важную для подводников дисциплину «Живучесть и управление ПЛ» нам читал капитан 1-го ранга, к.т.н., доцент Дорощук Ю.И порой делая из лекции целое представление, оживляя текст риторическими вопросами, примерами из корабельной жизни, и цитируя античных авторов.
Но больше всех мне нравились лекции, недавно закончившего Военно-морскую академию, капитана 1-го ранга О. Л. Нагорских, читающего нам комплексную дисциплину "Энергетические установки и их боевое использование". До академии он служил командиром БЧ-5 на К-27, первой подводной лодке, имеющей реактор с жидкометаллическим теплоносителем. Хотя Нагорских совсем недавно пришел на преподавательскую работу, но лекции его были самого высокого качества.
Учебный год на пятом курсе в то время включал в себя семестр теоретических занятий, заканчивающийся в феврале экзаменационной сессией. После коротких зимних каникул, мы выезжали на двухмесячную стажировку на АПЛ. По возвращению с флотской стажировки, в мае начинали писать дипломный проект. Защита дипломного проекта должна была состояться в августе, а на 4 сентября планировался выпуск и присвоение первых офицерских званий.
Чтобы дипломный проект был качественнее, нам рекомендовали согласовывать темы курсовых проектов с предполагаемой темой диплома, чтобы часть расчётов можно было взять из своих курсовых проектов по Электроэнергетическим системам, Живучести и управлению ПЛ, и Энергетическим установкам и их боевому использованию. К пятому курсу я сохранил право на получение «Диплома с отличием». Поэтому, и по курсовым, и по дипломному проекту, меня устраивали только пятёрки.
А это означало, что весь семестр мне надо было работать плотно.
Тем более, что изменился для пятикурсников и уклад жизни. Теперь, каждый день, после ужина можно было уходить ночевать домой. Правда, это касалось только не имеющих учебных задолженностей ленинградцев и женатых курсантов. Все остальные могли уйти в город после самоподготовки, до часа ночи, а если дом был, то до утра.
Так как задолженностей я не имел, то я стал уходить в город каждый вечер, и ночевал в училище только в те сутки, когда заступал на службу.
Такое увеличение свободного времени привело к тому, что уже не каждое увольнение я встречался с Таней. Обычно мы виделись в воскресные дни, или в дни, когда ходили в кино или театр. В это же время возникли сложности с местом встречи без свидетелей.
В сентябре мама уволилась из Ветеринарного института, и вечерами всегда была дома. Поэтому, имевшиеся ранее регулярные возможности пригласить к себе девушку во время маминых вечерних или ночных дежурств были исчерпаны.
Еще в августе мои отношения с Таней стали настолько доверительными, что мы стали планировать в ближайшее время их узаконить.
В один из воскресных дней середины октября, мы решили подать заявление в ЗАГС, с намерением, узнав дату намеченной регистрации, оповестить об этом родителей.
Чтобы не откладывать дело в долгий ящик пошли в Дворец Бракосочетания, но там у нас отказались принять заявление, так как у Тани не было с собой паспорта. Решили подать заявление в следующую встречу, назначив её на среду
В понедельник после занятий я поехал домой, и во время ужина, когда мама заботливо подкладывала мне очередной вкусный кусочек, решился сообщить маме о наших намерениях. Как я и предполагал, она сказала, что не одобряет это. Добавив, что она не против Тани, она ей даже нравится, но мне надо сначала окончить училище, а потом планировать женитьбу.
«А где вы собираетесь жить это время?», - спросила она голосом прокурора. Я сказал, что рассчитывал жить в нашей квартире, ведь сейчас одна комната свободна.
«Я собираюсь сдать маленькую комнату в наём, ко мне уже приходила молодая пара и я обещала освободить комнату для них к октябрьским праздникам», - отрезала мама достаточно твердо. Я понял, что настаивать бесполезно, и сказал, только, что не ожидал её отказа.
«Через пару месяцев у тебя сессия, потом до мая практика, что это будет за семейная жизнь! Куда торопиться?», - стала переубеждать меня мама.
Я не стал слушать её доводы и, показывая своё крайнее недовольство, пошел ночевать в училище.
На следующий день, после ужина, получив увольнительный билет, поехал к Парку Победы, с намерением встретить, возвращающуюся из института, Лиду, покрутившись между метро и её домом. И уже на втором кругу, выходя на улицу Мира, заметил Лидочку идущую, через бульвар мне навстречу.
«Если бы я был склонен к мистике, то решил бы, что это знак судьбы», - подумал я про себя, и внимательно фиксируя, что сердце сработало.
«Здравствуй, Лидочка! Какая неожиданность! Рад тебя видеть. Ты откуда?», - затараторил я, в волнении, подходя к девушке.
«Привет! Я то из института, а ты куда направился, когда все домой возвращаются?», - ответила, с улыбкой, девушка.
«Ну, если честно, то тебя встречаю, круги наматываю между метро и твоим домом», - ответил я в шутливом тоне.
«Шутишь! Что ты хотел от меня?», - спросила девушка ровным голосом.
«Есть душевная проблема, хотел погулять с тобой немного и спокойно в ней разобраться», - начал я серьёзно, но, испугавшись показаться смешным, продолжил на театральный манер: «Главная моя проблема, разобраться, гудит ли моё сердце в твоём присутствии как барабан или поёт гитарною струною.
«Всё смеёшься!», - грустно сказала девушка
«Язык человеку дан, в том числе и для того, чтобы иногда скрывать правду. Так погуляешь со мной? Давай побродим по осенним аллеям», - попросил я девушку.
«Ну, пошли, только через час я должна быть дома», - ответила девушка. И мы направились по бульвару улицы Победы в сторону Московского парка.
Парк Победы хорош в любое время года, даже в такое осеннее предзимье, когда листья уже почти облетели, и лежат мягким ковром на газонах, поверх пожухшей травы. Стылый воздух пахнет опавшей листвой и водой остывающих прудов. Мы гуляли по освещенным дорожкам парка и вели беседу полную полунамёков и недоговорённостей о своей жизни и планах, не исключающих общее будущее. Я попытался, не раскрывая сути, рассказать, зачем мне понадобилось искать встречи с ней. Но она вряд ли что поняла из моих несвязных речей, а, скорее, подумала, что её разыгрываю. Расспрашивал о её жизни и понял, что ухажеры у неё есть, но, похоже, все они её не устраивают. Но самое главное, я почувствовал, что сердце моё волновалось при общении с ней, даже без привлечения тяжелой артиллерии сексуальных эмоций.
Наше свидание закончилось без поцелуев и, даже без назначения даты следующей встречи, но какая то общая аура нашего разговора позволяет мне считать, что именно вследствие этого свидания, хотя и после полугодовой паузы, наши отношения начали развиваться по нарастающей.
На следующий вечер у меня была назначена встреча с Таней, и мы, согласно договорённости, должны были отнести заявление в ЗАГС. Весь день у меня не выходила из головы мысль, как сказать, что заявление надо отложить.
Вопрос решился сам собой. Когда мы подошли к дверям дворца то увидели на его дверях объявление. «По техническим причинам дворец не работает. Справки по телефону 12-03-53».
«Не судьба!»,- перечитав объявление, мрачным тоном сказала Таня.
После долгих переговоров, взвесив все аргументы за и против, мы решили, что регистрацию откладываем до моего возвращения с двухмесячной, преддипломной стажировки и об этом известим родителей.
К последнему году учёбы значительная часть курсантов уже поженились, а некоторые даже завели детей. Саня Сысоев и Коля Тихомиров, Толик Вишняков нашли себе официальных боевых подруг еще на третьем курсе. На четвертом курсе зарегистрировали отношения со своими девушками Толик Будкин, Саня Стюхин, и некоторые другие. Но многим из курсантов ещё предстояло пройти эту эпохальную процедуру. Почти у всех из них свадьба намечалась на пятом курсе.
В середине первого семестра «окольцевали» Мишу Туровца, нашего самого успешного «серцееда». Невеста, восемнадцатилетняя, красавица, кустодиевского типа, окрутила нашего ловеласа, чуть ли не за месяц. Мать невесты работала на какой-то видной должности в Универмаге Гостиный Двор, и свадебный стол ломился от деликатесного изобилия. Тёща, ухоженная, надменная дама, осторожно, но настойчиво давала понять, какую большую честь она оказала, породнившись с простым курсантом. Да еще, с провинциалом, из Белоруссии. А когда под крики «Горько!», наш Миша, вместо того, чтобы чинно и добропорядочно, под счёт гостей, целовать свою невесту, изобразил пароксизм страсти, и плотно ухватившись за несомненные её достоинства, перенес поцелуи с губ,
сначала на шею, а потом и на грудь, теща чуть ли не упала в обморок. И вскоре, в сопровождении чопорных родственников растворилась в глубинах многокомнатной квартиры, предоставив курсантам с их девушками продолжить веселье
Пьяная свадьба гудела почти до двух часов ночи, а потом все гости завалились спать до утра, чтобы, отдохнув, продолжить веселье.
Которое обошлось, правда, не без конфуза, так как жених начал ухаживать за одной из подружек невесты, и когда гости стали расходиться, ушёл с ней.
Надо сказать, что через сутки блудный муж вернулся в семью и был прощен.
На пятом курсе, для многих, и для женатых и для холостых, проблема «где приютиться любящим сердцам», была актуальна. Часть курсантских семей жила в квартирах родителей, своих или супруги, очень не многие, кому могли помочь родственники, снимали комнаты. Мои приятели, Саня Игнатов, Володя Дорожинский и Миша Туровец, еще в начале учебного года, скооперировались и сняли комнату в частном доме в Третьем Парголово, ближнем пригороде Ленинграда.
Когда Миша Туровец женился, то своё место в нем передал мне. Хозяйственными вопросами «кооператива» занимался Рыжий. Он договаривался с нашим баталером о трёх комплектах постельного белья, которые надо было по возвращении в училище сдавать, он заботился о дровах для печки «голландки», которую надо было сразу разжигать после прихода в дом. Поэтому хранителем и главным распорядителем ключа он назначил себя. Хотя после допуска меня к «кооперативу», комнату эту снимали до Нового Года, ночевал я в ней не более двух раз. Так как, надо было согласовывать посещение, как минимум с двумя. Поскольку я финансово в операции не участвовал, то, как говориться, и за то спасибо.
Свободное копирование
