Река времени - 70

Река времени 34. Практика в Усть-Двинске

Корабельная практика электриков-подводников второго курса была запланирована на август 1963 года и должна была проводиться на подводных лодках 613 проекта в 156 отдельной бригаде подводных лодок расквартированной в Усть-Двинске.

Мой друг Саня Игнатов, посещал Усть-Двинск во время нашей годичной стажировки. Подводная лодка, на которую его определили, проходила средний ремонт на 177 СРЗ в Болдерайе, пригороде Риги, примыкающем к Усть-Двинску. Тогда же он приобрел книгу с описанием достопримечательностей Риги, в том числе, с краткой историей тех мест, где нам предстояло провести август.

 На практику мы выехали с Балтийского вокзала, на скором поезде Ленинград-Рига. Весь наш класс разместился в нескольких купе одного вагона. Вагон был плацкартным и моими соседями по купе были Саша Игнатов, Миша Туровец, Саня Сысоев, Володя Дорожинский и Витя Молодожен.

Руководителем практики курсантов Второго факультета был капитан 3 ранга Мясников, который ехал в соседнем купейном вагоне. Кроме нашего класса на него замыкались курсанты-электрики, которые должны были проходить практику на надводных кораблях.

 На время переезда нам, категорически запрещалось употребление спиртного и даже пива. Нельзя было выходить на перрон не по форме одетым, посещать вагон-ресторан. Миша Туровец, как старшина класса, должен был поддерживать дисциплину в подразделнии, и контролировать выход курсантов класса из вагона на остановках. Ну а Саня Сысоев, как самый старший по воинскому званию, выполнял функции старшины роты, обязанный контролировать утренние и вечерние поверки и держать связь с руководителем практики.

 В общем, все так и было, за исключением, тайного банкета, который начался в нашем купе сразу после возвращения Сысоева с доклада руководителю практики, что вечерняя проверка произведена, и порядок на переезде поддерживается на должном уровне.

Мы еще в училище, получили сухой паек на сутки, а дожидаясь посадки на вокзале, купили на наше купе пару бутылок водки. Кроме того, каждый из нас имел что-нибудь из домашнего. Мне мама отварила на дорогу курицу, Саша Игнатов, со станции Питерка вез приличный кусок солёного сала, Саша Сысоев выложил сушеную рыбу с донского хутора Порамонова, Мишу Туровца, провожающая его девушка снабдила помидорами с огурцами. Какие то харчи выложили и остальные приятели, так что «поляна», на купейном столике и двух чемоданах, поставленных рядом на торец, была накрыта не без изысков.

 У проводницы попросили стаканы и открыли для видимости бутылку «Ситро». Разлили первую бутылку на шестерых, выпили за встречу успешное начало практики и для видимости пристойного ужина, разлили по стаканам «Ситро». С удовольствием набросились на закуску, не забывая делиться воспоминаниями о прошедшем отпуске.

Желание повторить пришла почти сразу. Но мы и не противились естественному чувству. Настроение еще сильнее поднялось, несколько огорчало только сознание, что горючее закончилось.

 Через некоторое время по вагону, останавливаясь в каждом курсантском купе, прошел, Петр Степанович Мясников. Заглянул он и к нам.

 «Садитесь с нами, Петр Степанович»,- пригласил его Миша Туровец.

«Спасибо, ребята, я же еду в одном купе с руководителем практики на Балтийском флоте, мы с ним поужинаем чуть позже», - сказал Мясников, внимательно вглядываясь в наши глаза. Но что такое по 150 грамм на здоровых парней. Вид у нас был хоть и несколько возбужденный, но не дающий основания высказывать с сомнение о нашей трезвости.

 Убедившись, что у нас все спокойно он ушел, предупредив, что бы мы не выходили из вагонов на ночных остановках.

 Мы продолжили банкет, заказав чай у проводницы. Но желание добавить, чего ни будь покрепче чая, было у всех. Однако, предложение Вити Молодожена скинуться и сбегать за бутылкой в вагон-ресторан не поддержал Саша Сысоев: «Сейчас там, наверняка ужинает Мясников, вполне можем нарваться на неприятность».

 Ну нет, так нет, решили мы и в дружеских разговорах о прошедшем отпуске, за крепким чаем просидели до 23 часов, когда в вагоне погасили верхний свет, а мы разошлись по своим местам.

 С утра мы еще раз заказали проводнице чай и доели остатки вчерашнего банкета. Когда, дожевывал бутерброд с салом, показалось, что сало немного горчит. Как оказалось в дальнейшем, лучше бы я его не ел.

 Взял у Сани Игнатова книжку о достопримечательностях Риги и стал читать раздел про историю Усть –Двинска. Оказывается, Усть-Двинск, сначала имел статус города, построенного перед первой мировой войной вокруг мощного фортификационного сооружения Даугавгривской крепости. Сейчас это один из районов города Риги, связанный с заводским районом Болдарае, мостом перекинутым через речку Бульуппе.

История Даугавгривской крепости начинается в далёком прошлом. До второй половины 12 века окрестности Западной Двины ( Даугавы) принадлежало полоцким князьям из династии Рюриковичей. В конце 12 века, с разрешения Полоцкого князя, на правом берегу Даугавы возникло первое поселения немецких купцов Икскюль. Сейчас это тоже один из районов Риги. В 1186 году немецкий епископ Майнхард, для защиты поселения от набегов ливов , построил в Икскюле замок с церковью. Эти строения были древнейшими каменными строениями во всей Латвии. Когда местное население стало восставать против насаждения немцами христианства, в устье Даугавы появились немецкие корабли, под водительством епископа Альберта. Альберт основал город Ригу, куда перенес из замка в Икскюля свою резиденцию, и построил на правом берегу Даугавы крепость, с названием «Устье Двины», по-немецки Дюнамюнде. Рига стала вольным городом немецких купцов и монахов. Через четверть века предки современных латышей, до основания, разгромили крепость Дюнамюнде, перебив всех монахов. Рига осталась беззащитной с моря, и вскоре была присоединена к Ливонскому ордену, утратив самостоятельность. Ливонский орден отстроил на руинах крепости рыцарский замок. С тех пор началось противостояние Рижского архиепископа, представляющего немецкую колонию в Риге, с Ливонским орденом, в ходе которого, крепость Дюнамюнде переходила из рук в руки. В 1556 году Ливонский орден прекратил своё существование, а территория нынешней Латвии отошла к Польше. В ходе польско-шведской воины 17 века крепость Дюнамюнде захватила Швеция, а так как Даугава к этому времени изменила русло и старая крепость оказалась вдали от нового фарватера, то шведский король приказал построить в углу, образованном левым берегу Даугавы и речки Бульуппе, новую крепость. В 1680 году старый замок Дюнамюнде начали разбирать, а материал перевозить на строительство новой крепости. Новая крепость получила старое название — Дюнамюнде. Работы по перестройки крепости продолжались до начала Северной войны (1700—1721), в ходе которой крепость на долгие годы перешла к России. В 1893 году крепость была переименована в крепость Усть-Двинск. В начале 20 века на базе крепости началось сооружение современного фортификационного узла, и крепость со стороны моря стала практически неприступной. Во время Первой мировой войны во круг крепости развернулись активные боевые действия, но из-за общего поражения русских войск, комендант Усть-Двинской крепости в августе 1917 года получил приказание оставить крепость. Спешно, были взорваны форты и арсенал крепости, 15 батарей и пороховые погреба на левом и правом берегах Даугавы. В течение суток была уничтожена неприступная Усть-Двинская крепость. Во время гражданской войны 1919 года крепость переходила из рук в руки. В предвоенный период латвийская власть Усть-Двинскую крепость переименована в Даугавгривскую крепость, но с тех пор Усть-Двинск крепостью не считается. После Великой отечественной войны в Усть-Двинске были размещены некоторые воинские части, в том числе 156 бригада подводных лодок, где мы должны были проходить практику.

 Ко второй половине дня мы прибыли на железнодорожный вокзал Риги, где нас ожидал военный автобус и примерно через час мы прибыли к месту расквартирования 156 бригады подводных лодок, где нас расписали по экипажам и поставили на довольствие. Мы с Сашей Игнатовым и Володей Дорожинским были расписаны на С-264, ПЛ 613 проекта. В это время 156 бригада входила в 37 отдельную, краснознаменную дивизию подводных лодок, штаб которой размещался в Лиепае, и где, (когда она еще была не дивизия, а 37 бригада) я проходил стажировку в 1961 году. Кроме лодок бывшей 37 бригады (Лиепая) и 156 бригады (Усть-Двинск) в составе дивизии была 40 бригада подводных лодок, в которую входили 4 ПЛ, вернувшиеся из Албании, после разрыва отношений между нашими странами. В день нашего прибытия одна из возвратившихся из Албании лодок С-356 стояла в Усть-Двинске в готовности к длительному походу.

Ужинали мы уже в столовой бригады. После ужина, мы с Саней Рыжим, который уже здесь бывал, прошлись по территории бригады.

 Основные сооружения городка подводников находились на остове Буллю в треугольнике образованной улицей Флотас, протокой Даугавы, омывающем остров Любви и рвом старинного форта «Комета». Улица Флотас начиналась сразу после моста через реку Бульуппе, где она сливается с протоком Дауговы

Штаб 156 бригады находился в красивом двухэтажном здании, украшенном шестиклонным портиком, выполненном в духе «сталинского ампира». В этом же здании на первом этаже размещался матросский клуб. Зал клуба по всем классическим канонам располагался в центральной части здания, выступающей за линию фасада. Зал украшали 5 гипсовых барельефов с изображениями великих флотоводцев. От портика клуба отходила зеленая аллея, придающая ему вид дворца графской усадьбы. С другой стороны аллеи находилось здание учебного центра.

За штабом размещались финансовая и продовольственная службы, чуть подальше санчасть, библиотека, гаражи, офицерское общежитие.

 Вдоль улицы Флотас, как бы загораживая вид на территорию городка, располагались казармы подводников. На территории городка среди его тенистых аллей была деревянная танцплощадка и беседка, в которой играли музыканты базы.

Обходя территорию городка, мы подошли к, заполненным водой, рвам форта Кометы. Строения форта были взорваны в 1917 году при отступлении русских войск, поэтому на территории форта сохранились только развалины бывших казематов и других строений.

 Ночевали мы уже по своим экипажам, но так как следующий день был воскресеньем, то наш руководитель практики, П.С. Мясников выписал желающим посмотреть город, увольнительные записки. Я тоже решил сходить вместе со своими приятелями Туровцом, Игнатовым, Сысоевым и Молодоженом, хотя уже с утра чувствовал себя не важно, подташнивало, и побаливал живот. На рейсовом автобусе доехали до Каменного моста через Даугаву. Сашка Игнатов предложил выйти, чтобы пешком пройти по мосту и полюбоваться панорамой Старой Риги. Так как Рыжий в Риге уже не первый раз, то он выступал в режиме экскурсовода. Старая Рига - это самая красивая и романтическая часть города, которая в старину была обнесена крепостной стеной. В настоящее время от крепостных укреплений осталось не много. Это, прежде всего Рижский замок, заложенный в 1330 году, после разрушения еще более старого замка. С середины моста можно видеть, пристроенную в 17 веке, во время владычества Швеции со стороны Даугавы новое крыло — предзамок, и довольно нелепую Башню трёх звёзд, возведенную во времена буржуазной Латвии.

 Правее замка устремился в высь шпиль Домского собора, еще правее, поврежденный в войну, и тогда еще не восстановленный шпиль собора Святого Петра.

 Мы перешли, любуясь панорамой, через Даугаву и пройдя по площади Латышских стрелков, вышли на мощенную булыжником Ратушную площадь. Заглянули в путеводитель. Образование площади относят ко второй половине 13-го века. Она когда-то была общественным центром города. Здесь располагался городской рынок, проводились все праздники и представления, состязания. Как следует из названия, на этой площади находилось здание Ратуши, уничтоженной во время Великой отечественной войны. На её месте сейчас стоит престижный в СССР Рижский политехнический институт. Раньше в центре площади находились большие городские весы, на которых взвешивали все экспортные товары, а также прибывающие в город по морским и сухопутным путям. В конце площади, в месте её слияния с площадью церкви Святого Петра, вплоть до первой половины 19-го века, стоял позорный столб - место казней и наказаний преступников.

От места казней, вышли к величественному, сложенному из красного кирпича лютеранскому собору Святого Петра, с красивыми стреловидными окнами. Обойдя собор, узкими, мощенными булыжником и брусчаткой улицами, направились к Рижскому оперному театру.

 Здание театра портиком из шести колонн классического ордена, с барельефами и скульптурами по фасаду производил внушительное впечатление, также как красивая площадь с фонтаном перед ним. Мы купили с лотка мороженое и сели на садовую скамью перед фонтаном, чтобы передохнуть. Меня немного подташнивало с утра и пломбира, как взяли все, мне не хотелось. Купил фруктовый стаканчик за 8 копеек. Ярко красного цвета, с каким то химическим вкусом, оно показалось мне отвратительным, и я есть его не стал.

От Оперного сквера вышли к Бастионной горке, чем-то напомнившей мне Летний сад и вдоль Городского канала вышли к старинным Яковлевским казармам. Обойдя их, подошли к единственной сохранившейся башни бывшей городской крепостной стены. В строении, примыкающем к башне, до 1957 года располагалось Рижское нахимовское училище, а после был организован музей Октябрьской революции. Пошли дальше вдоль фрагментов крепостной стены, где в одном месте сохранились крепостные «Шведские ворота».

Через Шведские ворота, вышли на мощенную булыжником старинную улочку, и подошли к более широкой и красивой улице, вскоре выведшей нас на просторную площадь перед Домским собором, символом и главной достопримечательностью Риги. Строительство Домского собора и монастыря началось в 1211 году и продолжалось многие века. Своеобразен был, в частности, сам план строения, напоминавший по форме крест. Мощные стены достигали двухметровой толщины. Полукруглые своды церкви поддерживались высокими колоннами; арки оконных ниш также были полукруглыми.

 Строительством руководили голландские и немецкие мастера. Рядом с собором был построен монастырь для Домского капитула. Мощные кирпичные корпуса этого здания охватывают четырехугольный двор. Вдоль всего первого этажа тянется галерея с крестовыми сводами и открытыми, обращенными на двор проемами.

 Рядом с крестовым ходом в XIII столетии было сооружено еще одно строение. Это — сумрачный зал собраний Домского капитула, под массивными сводами которого обсуждались важнейшие церковные дела. Церковь неоднократно перестраивали и расширяли; вместо известняка в качестве строительного материала все шире применяли кирпич. Элементы романского стиля, в котором собор был первоначально построен, постепенно дополнялись другими архитектурными стилями. В конце 16 столетия в соборе был установлен орган, украшенный резьбой по дереву в виде фантастических животных, ангелов, цветочных гирлянд. За многие годы существования собора нарос «культурный слой почвы» и собор как бы погрузился вниз. Сейчас порог северного портала Домского собора находится на 16 ступенек ниже поверхности земли. Не только здание церкви меняло свой облик - неоднократно перестраивались и монастырские корпуса. Домский монастырь уже закрыт, крестовый ход и двор стали рынком, а на первом этаже бывшего монастыря разместилась городская библиотека. Перестроенная в 18 веке, она считается одним из выдающихся памятников архитектуры классицизма в Риге.

 Интерьер Домской церкви был в 1959-1962 годах реставрирован по проекту латышских архитекторов Э. Славиетиса и В. Другиса, стремившихся воссоздать его таким, каким он был четыреста лет назад. Старый собор с его могильными плитами, старинной резьбой по дереву и мастерски выполненными витражами стал крупнейшим и красивейшим концертным залом Риги.

Нагулявшись, по Рижским улицам, мы зашли в кафе, перекусить, рассчитывая еще походить по городу. Но мне есть не хотелось, к пище я почти не притронулся, и отказался от пол стакана «Кристалла», который ребята прикупили заранее. Взял 100 грамм сухого вина, но и оно было не по душе. Мне становилось все хуже и хуже, поэтому, после кафе уговорил Сашку Игнатова прекратить прогулку и поехать назад в Усть-Двинск.

 Ребята пошли в сторону Рижской крепости, а мы поехали назад. Добрались мы своевременно, и не потому, что как раз к обеду, на который пошел только Сашка, а из-за сильнейшей диареи, которая прихватила меня, как только я дотянул до казармы. Состояние было настолько тяжелое, что я решил пойти в санчасть.

Осмотревший меня дежурный врач принял решение о госпитализации, так как, я уже чуть ли не терял сознание, а температура была под сорок градусов. Своей машины в санчасти не оказалось, и я часа два дожидался приезда «санитарки» из госпиталя, мечась между туалетом и жестким топчаном в приемной. Госпиталь, к счастью оказался не далеко, на том же острове Булю, но в его центре, в самом конце улицы Слимницас.

В госпитале меня заставили выпить три литра теплого, розоватого раствора, вызвавшего рвоту, дали принять какую то беловатую жидкость и отвели в палату, где я сразу же заснул. Следующие сутки чувствовал я себя еще плохо, но, отмаявшись еще одну ночь, на следующее утро проснулся уже во вполне приличном состоянии. Не тошнило, ни чего не болело, хотя ощущал общую слабость. На завтрак дали слизкую рисовую кашу и чуть сладкий чай. Все это я съел уже без отвращения, а пообедал даже с аппетитом.

Во второй половине дня пришли приятели, Саня Сысоев, Миша Туровец и Рыжий, принесли арбуз, который мы съели в садике госпиталя. Чувствовал я себя уже вполне здоровым. Наверное, таким и был, потому что через четыре дня меня выписали, предварительно подвергнув неприятной диагностической процедуре, которые больные называли телевизор.