Вообще каждый исполнитель может и должен видеть свое.
Ключи к многозвучию русской речи различны. Но важно услышать все звуки, как бы увидеть их так, словно ты держишь их на ладони. Интересно отметить, что ударное слово — не всегда громче сказанное слово. Однообразный, метрономный удар, всегда одной и той же силы, недопустим.
В "Онегине" мы впервые обнаружили эту особенность произнесения.
Мы недоумевали и путались, когда ударное слово не допускало повышения голоса, а, наоборот, вело к понижению, если так можно определить эту особенность в мелодии стиха.
Иногда ударяемое слово требует особенной, исключительной легкости произнесения, оно ощутимо теряет вес.
Это происходит в тех случаях, когда слово окрашивается различными оттенками человеческих чувств: нежностью, страстью, болью, робостью, сомнением. Например: "Как лань лесная боязлива" (очень важная строка в характеристике Татьяны). Слово "лань" я произносил осторожно, нежно, несколько затягивая "а"... и очень мягко и длинно "нь" — мягкий знак.
Слово "лань" ударное, но оно очень отличается от ударного слова в такой, например, строчке, как "ходила в баню по субботам". Если здесь необходимо резкое обозначение ударного слова, то в слове "лань" нужно взять подтекстом "боязлива", и, следовательно, здесь уже удар не может быть резким. Конечно, эту "лань" нужно увидеть, полюбить, бояться спугнуть, и тогда легко будет найти верную, очаровательную краску.
Боязливость нужно играть на слове "лань", тем самым мы избежим иллюстративности: нехорошо, например, ненавидеть на слове "ненависть". Нужно каждому чувству, каждой краске найти верное место.
Первое объяснение Татьяны с Онегиным мы репетировали на железнодорожном мосту за Нескучным садом. На большой высоте, в воздушном пространстве становилось особенно чистым наше внимание. И только грохот поездов нарушал иногда нашу сосредоточенность.
Как мы искали эту сцену?
"Мне ваша искренность мила;
Она в волненье привела
Давно умолкнувшие чувства;
Но вас хвалить я не хочу...".
Вот это "я не хочу" мы и взяли подтекстом объяснения. Не хочу влюбиться, боюсь любить, не могу поверить. Онегин объяснялся с Татьяной очень нежно, почти влюбленно. Нас влекло к такому решению. Первый разговор Онегина с Ленским о сестрах Лариных был для нас той нитью, которая протянулась через весь роман. Забыть об этом мы не могли.
"Скажи, которая Татьяна?"
"Да та, которая грустна
И молчалива, как Светлана,
Вошла и села у окна". —
"Неужто ты влюблен в меньшую?" —
"А что?" — "Я выбрал бы другую,
Когда б я был, как ты, поэт".
Любовь, слезы, грезы — все это для поэтов, все это, думает Онегин, не для него.
Но и в Онегине живо это поэтическое чувство, над которым он иронизирует, он способен оценить чистоту и прелесть Татьяны, он уже чуть-чуть, не признаваясь себе в этом, влюблен. Он недаром говорит Ленскому: "Я выбрал бы другую", если бы отдался чувству, если бы не боялся уз брака, будней засасывающей деревенской тиши.
И говорит он с Татьяной поэтому почти робко. Непривычно мягко, словно ему больно произнести тот продуманный заранее, жестокий приговор, с каким он пришел к ней. Он ее как бы утешает, очень жалеет и очень понимает всю ее прелесть и обаяние.
В объяснении с Татьяной Онегин честен, он говорит с ней как зрелый человек, не походит на юношу, так много он передумал. Он удручен тем, что его окружает, и он сознательно уходит от жизни, бежит любви, обрекая себя на одиночество. Он несет тяжелый гнет времени. Как объяснить это Татьяне, умной, но совсем юной девушке? И Онегин как бы отстраняет от себя Татьяну, со всей прямотой перечисляя свои недостатки, обнаруживая перед ней свою скованность, то душевное смятение, которым ему и поделиться-то не с кем.
Онегин без пути, без перспектив, ему нечего делать в жизни, его ум обречен на бездействие. И не боится ли он другого — что Татьяна его разлюбит, угадав в нем духовную немощь? Не таится ли и эта мысль подспудно в его сознании? Почти тоской о счастье, почти признанием в любви звучат его слова:
"Скажу без блесток мадригальных:
Нашед мой прежний идеал,
Я верно б вас одну избрал
В подруги дней моих печальных,
Всего прекрасного в залог...".
И ниже:
"Мечтам и годам нет возврата:
Не обновлю души моей...
Я вас люблю любовью брата
И, может быть, еще нежней".
Не трагично ли звучат эти строки? Сквозь оледенелость его души какой пламень прорывается вдруг! Какая сила чувств! Татьяна, слыша, что она отвергнута, и этим убитая, потрясенная, в эту страшную минуту не может понять всей мужественности такого объяснения, жестокого не только по отношению к ней, но и к самому себе.
Онегин, пребывавший в состоянии пассивности в тот час, когда в жизнь его входит серьезное событие — письмо Татьяны, — проявляет твердость характера: он не изменяет своим взглядам, он верен себе. Никого не может он вовлекать в свою горестную судьбу, в тот круг вынужденного бездействия, скуки, опустошенности, в котором ему приходится существовать.
Онегин отрекается от Татьяны, не веря, что душа его обновится, что личное счастье может дать ему все то, о чем он неясно грезит, к чему смутно стремится, что гасит в себе, как несбыточную мечту.
Однажды, вернувшись домой страшно усталой, Попова очень тихо наговорила мне сон Татьяны. Я в ту ночь все поразительно ясно увидел.
В легком и сонном ритме пробегала Татьяна:
"Татьяна в лес; медведь за нею;
Снег рыхлый по колено ей...".
Свободное копирование
