Заметки до востребования - 84

 Опубликовано 18 октября 2017 года. Отрывок 84

 То, что нынче называют биолокацией - существенная часть жизни Тропы. Навык чуять другого человека, биологические и прочие объекты, без помощи обычного набора чувств не декларируется специально, но входит в наш обиход и, будучи пробужденным, становится в ряд с обонянием, осязанием и прочим по списку.

 Главная ступень - научиться отделять желаемое от действительного, фантазии - от реальности, чистый сигнал от конформистского. Воспитание "чуйки", как и всё остальное, не является выделенным, отдельным процессом или событием, всё растворено во всём.

 Важны в этом деле в виде почти отдельных занятий поисковые игры, когда кроме компаса и карты становится необходимой и чуйка. С ней, например, связана низкая травматичность на Тропе, отсутствие конфликтности как фона и хорошие жизненные ресурсы каждого лагеря, особенно - вода.

 В человеке, особенно в ребенке, есть громадные неиспользуемые и неосознанные ресурсы. Ресурсы всего, что можно себе представить. Мне всегда было трудно понять, почему практическая педагогика ими не пользуется, оставляет их без внимания и развития. Боюсь, что вдруг вспыхнувшие как явление "погружения" в предмет или в тему приказали долго жить, оставив познание человека на уровне скелета Васи в биологическом кабинете.

 В 60-х годах четвероклассники 420-й московской школы проникли в кабинет биологии и оставили следы зубов на красивых деревянных яблоках-муляжах. Был шум и треск по этому поводу, но никто не разбирал это событие как протест против муляжей, являющих собой изучаемый бескрайний мир. Грустно, что и для себя самого в процессе обучения человек превращается в муляж, в наглядное пособие и следы зубов на нем оставляют не милые четвероклассники, а сама жизнь.

 "Упростить, чтобы понять" распространяется и на себя самого и не каждый, поняв, усложнит себя обратно. Так мы становимся потерявшимися в мире.

 Тропа не атакует устои дидактических заведений, но делает своё в реальном сложном мире - снимает ограничения на самостоятельную добычу знаний, подключает к любознательности здоровый охотничий инстинкт и азарт.

 Этому охотничьему любознанию, понятно, нужно иметь чутье на добычу, на обстоятельства добычи, отсюда реальная необходимость биолокации, которую мы имеем, всячески шутя и балагуря по ее поводу.

  Вы дремлете, глаза ваши закрыты, но чем-то вы "видите", что в комнату вошли двое, что они дружественны, что они передвигаются и их передвижение вам ничем не угрожает. Открыв глаза, вы видите действительно двоих, они тихонько пришли взять что-то им необходимое и не разбудить вас.

 Чем вы их видели, когда еще не открыли глаза? Почему сосредоточившись вы мигом потеряли это зрение? Чем кормится то, что позволяет видеть не видя?

 Паническое бегство в доказательные построения- это нормально. Но пусть живет и развивается и другое, еще не познанное и не доказанное. Даже если его на самом деле нет.

 А вдруг есть?

  Чувство # 6, # 7, # 8... Эдакая не заполненная "таблица Менделеева", где новые элементы всего лишь не открыты, но существуют.

 В этом еще одна надежда для человека и человечества.

 Природа творит свой Дзен безошибочно и непрерывно. Точность её попаданий абсолютна. Взять её в союзники для своих придуманных целей - невозможно.

 Пойдем в союзники к Природе, найдем себя в ней и ее в себе.

 Ничего мистического, только неоткрытое, непознанное, неназванное.

 Неназванного много, на жизнь человечества хватит. И еще останется на после жизни.

 "И звезда с звездою говорит". И вопрос лишь в том, что кто-то слышит, а кто-то нет. Помехи бывают сильнее сигнала. Чувствительность, - да, избирательность - да, но радиолюбители знают, что важнее всего уровень и качество внешних и внутренних помех.

 Вот и Музыка Небесная продолжает свой путь, но её всё труднее различать в отвязных плясках попсы.

 Увеличить уровень сигнала, идущего из Созвездия Гончих Псов мы не можем, но можем снизить уровень собственных помех.

 Незнание законов природы не освобождает от их выполнения, а "отсутствие мелкой разменной монеты не служит оправданием безбилетного проезда".

  Главная задача биолокации на Тропе - чувствовать другого человека, группу. Это важно для качества тропы, которую делает Тропа.

 Находить простые решения в сложном мире - достойная для человека задача, если отличать простоту от примитива. Примитив - заменитель простоты, её муляж. Сложность простых решений сообразна сложности мира, как акупунктура или Капица с кувалдой возле атомного реактора. Простые решения всегда расположены ближе к стволу смыслов, они исчисляются по центру бытия, нравственности и морали.

 "Твои песенки - из какого-то другого мира, - говорили мне. - Ты живешь в каком-то своём особом мире". "Твой параллельный мир не соприкасается с действительностью".

 Ни фига себе "не соприкасается". Еще как соприкасается. Он - её часть и я это чувствую всеми боками и всеми фибрами, а про песенки не знаю, это сны.

 Вот он, мой мир, вывернутый перед вами, на то было время, промолчу про место. Его я и пел, песенок случалось несколько в день, но оставались только те, в которых я говорил о чем-то очень для меня важном. Сколько людей - столько миров, не думаю, что мой - самый ущербный и червивый. Каким бы он ни был, искренность его основа, его атмосфера.

 Стремление быть понятным занимало бы слишком много времени, лучше использовать его в мирных целях, с пользой для народного хозяйства.

 Не продать, не предать, не стать причиной чужих неприятностей, выполнить долги - не так уж много нужно, чтобы прожить жизнь. Не навредить - главнее, а уж с пользой - как получится, все её измерения тщетны, все потуги измерить - смешны. Польза, как и всё настоящее, происходит только случайно, просто потому, что живешь так, а не иначе, осознаёшь себя и мир так, а не иначе, поступаешь здесь и сейчас по совести, а не иначе. Солнечные вершины удовлетворения собой всегда оказываются субальпикой, которая застит глаза и душу, закрывая вид на настоящие вершины. По пути к ним ты начинаешь понимать, что настоящий твой путь - не туда, где тебе высоко, а туда, где другим плохо. Ты выбираешь путь лекаря, отказавшись от роли судьи, эти двое не совместимы в человеке. Твой мир вдруг получает новые измерения и начинает снаружи смотреться как странный. По буеракам бытия, по темным его ущельям, по осыпям и болотам, высотой становится любое место, где ты можешь помочь другому. У тебя уже не будет модного галстука, ты не сделаешь удачных покупок и криво женишься, отбиваясь от семейного кабестана. Твоими родителями станут чужие старики, твоими детьми - чужие дети. В итоге твоим останется только твой странный мир, который ты не создал, а выбрал. В нём нет своего очага, ты не строил своего дома, а учил это делать других, твои "дай" и "на" поменялись местами и твое удовольствие в том, чтобы отдать.

  У меня есть свои слабости, - я очень люблю, например, поесть. Вкусно, много и несколько раз. Какой-нибудь аудитор человеческих чувств разберется в этом, если захочет, мне теория не интересна, особенно в вопросах употребления пищи. Год моего рождения выдался голодным и отобрал у меня, как у Собаки, центр насыщения. Лопну, но доем. Еще грудным ребенком, там, где остальные мои ровесники тянули руку, чтобы взять, я открывал рот. Домашние звали меня за это галчонком.

 С открытым ртом легко стать лохом, что счастливым образом и произошло. Я доверчив, меня легко обмануть, хотя я всегда понимаю, что меня обманывают, но не могу остановиться. Отдавая наперсточникам много чего, я получаю взамен что-то более важное, чем выгода. Если бы появилось лекарство для лохов, я не стал бы его принимать Лохом быть сладко: ты не только никого не обманул, а наоборот. Это полностью удовлетворяет потребность организма в мазохизме, и он не проявляется в каких-то других областях бытия. Когда явились времена, в которых сделать лохами всех других - доблесть, я чувствую себя вполне удовлетворенным и более того. Очень более, до боли, которая из микросоциального приключения превращается в физиологическое. Наевшись чужих обманов и подстав, начинаешь понимать, что внимание к метаболизму в общем-то оправдано и должно иметь место, несмотря на тотальную проблему утилизации, стоящую перед человечеством.

 Виновником такого отношения к жизни являюсь я сам. Когда мне было одиннадцать и меня кто-то сильно в очередной раз надурил, я забрался на самый конец причала, за створный огонь и сказал себе две фразы: 1. Пусть они хоть как. 2. А я - всё равно. Эти фразы, возникшие из слез и соплей, оказались клятвой, которую я выполняю всю жизнь. Мужик сказал - мужик сделал.

 Мир мой не заперт, но не каждому позволишь лезть своей лапой в твой внутренний нагрудный карман чтобы ощупать его содержимое. Кроме того, я давно понял, что лучшая защита от людей не нападение, а отсутствие защиты, и если на тебя продолжают лезть, то это уже не люди. Я - сам себе инструмент для познания внешнего и внутреннего мира.

 Мне очень близок великолепный номер Славы Полунина про человечка, который всё познает сам на себе и с воем записывает в тетрадку. А вот и тетрадка.

  Детей, впрочем, никогда обманывать и делать лохами я не давал и шел в этом до конца, до самых тяжелых и затяжных конфликтов, некоторые из которых тянутся до сих пор.

 (2017)

  (с) Юрий Устинов