Заметки до востребования - 71

 Опубликовано 3 октября 2017 года. Отрывок 71

 Знакомство - это когда люди подают друг другу знаки, что они отличают друг друга от прочих.

 Я не знаком со святыми, но знаком с мракобесами, и мы всю жизнь подавали друг другу знаки, что отличаем друг друга от прочих.

 Честно скажу, что я знаком не только с мракобесами, я различаю в общей массе множество достойных и приличных людей.

 Быть знакомым и знать - разница, и знаю я не многих.

 Мракобесие - слово очень точное, все умеют смотреть как бесится мрак, а некоторые умеют беситься во мраке, не получая серьезных травм.

 Мракобесы - плохая опора для государства, даже если они являют собой значительную часть общества.

 Мракобесие бывает прямое и рикошетное, доминирующее и эпизодическое, всякое. Оно не бывает только вынужденным.

 По своему содержанию и устройству - это вид паники неморального человека, паники, ставшей чертой характера или фоновым содержанием личности.

 Фашизм, как вид мракобесия, например, был националистической паникой маленького нервозного человечка, попавшего в волну и начавшего в целях панического самосохранения вести себя как раковая клетка.

 В основе мракобесия лежит страх, некомпетентность и неуверенность в себе. Мракобесие - штука компенсаторная, на ранних стадиях оно легко лечится воздействием на любой её компонент.

 Труднее, если в основу забирается коварная "проблема выбора", буриданов паникёр в этом случае должен научиться или моментально "кидать монетку", или учиться находить парадоксальные выходы (точка бифуркации), для которых нужна уверенность в себе, но она - в дефиците.

 Логика - плохое лекарство от мракобесия, даже если принимать её регулярно.

 У мракобесов есть слабое место: отсутствие чувства юмора, отсутствие юмора как чувства. Самоирония - высшая ступень юмора и отличное лекарство - не продается в аптеке, ее можно изготовить только самому.

 Мракобесие легко лечится заменой (инициацией) внутренних опор, когда оно еще (I) состояние. Труднее, когда оно становится образом жизни (II) и его опоры панически защищены. И вовсе уж трудно, когда оно - цель жизни (III), из этой колеи крайне трудно выбраться, не говоря уж о взлететь.

 Внутри мракобесия тоскливо и неуютно, благодаря чему оно в поисках выхода переходит легато из явления в процесс, где бег сознания среди ужасов и соблазнов сближает те и другие, превращая в однородную массу. Порча души как инфекция, как хроническое заболевание, как сущность человека - те же три этапа развития. Внезапная реанимация совести (здравого смысла) вызывает такие потрясения в человеке-мракобесе, что упаси меня это видеть еще раз. Внутреннее нравственное противостояние себе заканчивается простым уничтожением соперника, ибо летальное вооружение имеет только мрак. Свет безоружен.

 Те же стадии может проходить какая-то группа, какое-то государство и даже какое-то общество. Приближение мракобесия легко разглядеть в падении смеховой культуры, поиске внешнего и внутреннего врага, в снижении гуманитарного образования. Особое место в диагностике мракобесия занимает неразборчивость, невнятность эстетики, безвкусие и отсутствие стиля.

 У мракобесия нет стиля, если не считать им приключения животного страха в дебрях обыденной спонтанности. Страх заставляет их полюбить и освоить атрибуты насилия и кровопролития, они не могут остановиться, поскольку каждый враг, которого они уничтожили, оказывается "чем-то не тем", не совсем врагом или совсем не врагом. Прикрываясь символами веры, они полагают, что откупаются, одевают шапки-невидимки, скрывающие их сущность. Вина это или беда?

 И то, и другое, одно влечет за собой другое независимо от места слагаемых. Пока поиск врага является системным признаком государства или/и общества, мракобесам раздольно и спрос на них высок. Являясь насильником, каждый мракобес истошно боится быть изнасилованным, поскольку другие отношения с людьми он давно обесценил и забыл. Только "над" или "под" и никогда - рядом.

 При строительстве группы (общества, государства) опираться на мракобесов нельзя, даже если с ними по пути. Расплата за такое сотрудничество будет такой, что не захочется иметь сам искомый продукт. А уж создание структур, в недрах которых плодятся мракобесы - вовсе безумие, равное не просто суициду, а суициду грязному, подлому, всё равно, что убить себя из-за угла с особой жестокостью.

 Тропа приветствует юных мракобесов в своих рядах. Если такой не запросится домой в первые десять дней, - всё будет хорошо. Обретение себя - настоящего среди настоящих людей ощущается личностью как праздник, приносит удовольствие и удовлетворение. О "чувстве глубокого удовлетворения" мечтал Леонид Ильич Брежнев, который совсем нечаянно принес нам мракобесничество застоя, и которое, впрочем, не коснулось его самого в полете его души, звенящем медалями и орденами. Нежнейшей души был человек, большой автолюбитель.

 Сейчас в мракобесии новое течение - пофигизм. Оно очень массовое, из него легко получился бы новый комсомол, а вот пионерам не повезло - их души ещё не вымерли.

 В массе пофигисты похожи на наглую тупую саранчу, хотя и довольно крупную, но по одиночке они очень опасны, особенно в медицине и в госбезопасности. Серьезный ареал есть у них и в педагогике, но они в ней числятся в нее не попадая - дети легко фильтруют тех, кто их предал. Далека пофигистски саранча и от медицины, хотя обучалась ей и находится в ней, носит белые и прочие халаты.

 Мракобесы очень любят военную форму и всякую военизированную одежду. Им кажется, что она вмиг превращает обычных граждан в миссионеров, облеченных свыше всеми правами военного времени. Такое самоощущение приводит к наглому беспределу, даже если они вполне вежливые люди. Чудовищные поступки на фоне вежливости выглядят совсем уж по-иезуитски.

 Бутерброд из мракобесия и охотничьего инстинкта рождает империи и императоров, завоевателей и покорителей пространств и душ, а страх этого бутерброда рождает границы - их нет в природе.

 Мракобес-охотник рассматривает мир и его обитателей как добычу (думаю, что это один из основных двигателей ГУЛАГа). Как живет эта добыча - не важно, важно как ее можно использовать, - для прямого употребления в пищу, для индустриализации страны или для электоральных декораций в спектакле "Демократия".

 Культур-мультур мракобесия не поднимается выше пояса и, даже в отрыв от носителя, имеет внятный носочно-анальный запах, претендующий быть юмором. Человек, неуверенный в себе, всегда имеет аргументы ниже пояса. И находит.

 Есть исключения, но в них пусть разбирается дедушка Фрейд и профессор Снежневский.

 Неуверенность в себе, как правило, бывает признаком конфликта с эталоном Матери внутри человека, недостатком сенсорного контакта с матерью в раннем возрасте, депривацией всех уровней и значений, характерной для всех этапов жизни ребенка - в наше время или, возможно, во все времена.

 Мракобесие начинается с отчуждения ребенка от матери и/или матери от ребенка.

 Мракобесие - паническая имитация веры, опоры, имеющая разрушительные последствия как для окружающих, так и для самого мракобеса. Оно иррационально, деструктивно, аморально. Чтобы получить мракобесие, надо устроить мрак и возбудить бешенство, отняв веру.

  Я писал про мурло. Это разные явления, одно медицинское, другое социальное, соединяются они только в воинствующем мурле, которое бесится в своем мраке. Шариков был мурлом, а Швондер - мракобесом. Поведение обоих вряд ли можно впихнуть в понятие стиля, это скорее повадки, чем стиль, но всё в мире многозначно и гибридно, а черный цвет в черно-белой палитре - всего лишь отсутствие цвета.

 Терапия (социокультуро-природная) на Тропе не является мероприятием и не смотрится как специальный процесс, она растворена во всём, лечит сама Тропа - укладом и стилем жизни, самим её содержанием. Тропа не декларирует никакой терапии и целеустремленно ею не занимается. Всё вместе это даёт довольно стойкие результаты, чем если бы Тропа представляла себя как терапевтическое заведение.

 Лечение мракобесия для Тропы - такое же естественное занятие, как лечение фобий или энуреза. Всё проходит "само", никаких хитрых схем лечения нет. Есть только понятие ресурса, который в нужное время и в нужном месте получает акцент. Если мизантроп, например, начал рисовать и делать из шишек человечков - он сигналит о начале своего переустройства, которое мы называем выздоровлением.

 Собственные нейронные сигналы человека не воспринимаются им так, как это может для нас выглядеть снаружи. Адекватная реакция на собственные себе сигналы - это и есть решаемая задача, решаемая в теле человека, группы или страны. Тут и музыка пригодится, и ветер, и ручей. Огромным количеством средств располагает Тропа, где самая лучшая анестезия - возможность быть другим, оставаясь собой. Тропа лечит нечаянно, заодно.

 (2015-2017)

  (с) Юрий Устинов