В шуме московских веселостей созрело мое сердце и первой страстию закипело. Я не знал еще, что такое женщина, поверьте мне в этом. Право, я не лгу, да и кого мне здесь обманывать? Может быть, воздержание, слишком строгое от худого понятия настоящей вещи, произвело во мне свойство пылкое и влюбчивое, которое во всю молодость мою меня отличало.
Между родственниками нашими привыкнув посещать чаще всех княгиню Меншикову, тетку мне по отце, я влюбился в одну из ее дочерей. Она имела двух. Старшая была проста, другая, напротив, очень остра и любезна; обе пригожи. Меньшой было 13 лет, старшей едва 15, и младшая меня занозила. На что мне описывать состояние сердца человеческого в первой его страсти; всякий, кто читать меня станет, верно, ощущал его. Я ежедневно более и более разгорался. Ни о чем не думал, как об А<лене>, никого не искал кроме ее; вместе с ней забывал всех, розно с ней скучал всем на свете. Тетка моя была дама очень умная, но глядела на наше обращение без догадки и радовалась, что между нами, как между родни, держится старинная связь приязни. Ах! Как мы далеки были от того чувства, которое нам приписывали! Мы не по родству, а по взаимному свободному влечению сердца друг друга везде искали и не могли ни на минуту почти без тоски расстаться. Оставим лишние подробности. Видаясь всякий день, мы так между собой сделались коротки под покровительством прав родства, что нас трудно было разорвать. Отгадывайте наши потаенные поцалуи, скромные шепоты, записочки любовные, отгадывайте игру взглядов, разговор немой, все, все подобное; может быть, вы лишнего ничего не придумаете и во всем придется мне признаться, но -- ничего более... решительно, по чистой совести, со всеми клятвами веры -- ничего более.
Тетушка езжала к нам каждый день и любила играть в карты. Матушка скучала одна без отца моего и рада бывала кому-нибудь, чтоб сделать партию. Один молодой человек, князь Волконский, влюбившись в среднюю сестру мою, свел со мною знакомство и, чтоб видеться с нею чаще, охотно соглашался быть третьим в рокамболь или в три. Разумеется, что он как посторонний человек не мог быть так свободен у нас в доме, как дозволялось мне по причине родства с моей кузиной, но, чтоб только пользоваться ежедневным свиданием с сестрой моей, князь Волконский, под видом чистой приязни ко мне, оказывал к пожилым нашим барыням всякое снисхождение; итак, как скоро вечер настанет, явятся к нам князь Волконский и тетка моя. Матушка сядет сам-третей с ними в карты, сестра большая подсядет к ломберному столу, а я уведу маленьких кузин обеих в свою комнату или в залу, и там, в беспрестанных резвостях, взаимно Алена и я утончались в науке любовной страсти, меж тем как мои другие сестры и ее старшая забавлялись около себя в общем нашем семейном круге.
Никакая любовь не продолжается без своих препятств, и наша имела свои тучи. Не матери нас беспокоили, они, полагаясь на наше ребячество и родство, ничего худого в связях наших не подозревали, но старшая моя кузина Лиза, к несчастию моему, почувствовала ко мне склонность и требовала взаимности. Я всеми чувствами принадлежал сестре ее и не мог ей отвечать; но мать ее боготворила, баловала, тешила во всем и, чтоб видеть их у нас всякий день, надобно было угождать Лизе, дабы та убеждениями своими привозила мать почаще в наш дом, и так я притворялся быть влюбленным в Лизу, а делился между обеими. Но Алена знала свою сестру и сама для получения свободных свиданий со мною поощряла меня несколько сноравливать Лизе и казаться ей страстным. Вот какие интриги вселяются в ребячьи головы. Сколько тут планов, замыслов и лукавства! Все это нам удавалось, мы оба прекрасно роли свои играли. Алена имела мое сердце и ласки, а Лиза только последнее, и то с большим принуждением, чего, однако, она, по простоте своей, к счастию нашему, не примечала. Учитесь, отцы, воспитывать детей, не презирайте возрастом! Любовь никого так к проказам не влечет, как лицо без бороды или седую голову. Рассуждая теперь о сем как о прошедшем и не опасном уже обстоятельстве, я вывожу следующее правило для себя на будущее время жизни моей, понеже я отец и сам начинаю уже иметь детей. Ничего нет опаснее, как излишняя доверенность к союзам родства. Нравы уже портятся, и система предков наших уже во многом не годится. Свидании, слишком свободные, между родственниками становятся опасны. Любовь везде свой путь проложит, и я скорее допущу моих детей свести знакомство короткое с чужими, нежели с родней. Пусть нигде осторожность моя не предупредит любовного зла, но ежели ему быть -- между чужими. По крайней мере, там брак может и худое наконец поставить на правильном основании. Растеряются, может быть, некоторые выгоды, но главное спасти можно -- добродетель и непорочность. А с ближней родней, где брак запрещен законом, какими мерами поправит отец злоупотребление свычки и успехи взаимной склонности? Тут выбор всегда тяжел: или беспорядок противузаконный, или гибель милого детища. Мой собственный опыт заставил меня, когда обольщение прошло, извлечь из него сие правило.
Любовь научит хитрости. Италиянский мой учитель ходил давать уроки Алене. Он перенашивал наши цидулочки и учреждал между нами свиданьи. Ему платили деньги и там, и здесь, а учились мы оба, как можно вообразить, очень плохо. Вот отчего я и Метастазия никогда не мог понять. Вздумалось мне для усиления страсти сделать у себя в доме маленькое театральное увеселение. Ничто так не соблазнительно для детей, как театр. Репетиции служат предлогом к свободному свиданию, и за кулисами, без свидетелей, под видом роли, можно многое выучить и постороннего. Сделали между собою заговор вытвердить какую-нибудь комедию. Оставалось на это согласить матушку и исходатайствовать ее дозволение. Она до чрезвычайности меня жаловала. (Какая мать не ослеплена своим сыном?) Чтоб надежнее успеть в предприятии, я придумал сам сочинить оперу и написал ее очень скоро. Но Великий пост приближался, и, по набожности матери моей, трудно было мне ожидать успеха. Я следующим образом отвел это препятствие. Приходилось батюшкино рождение. Я предложил матушке желание мое праздновать этот день и в комнате своей, поставя из ширм образец театра, сыграть на нем моего сочинения оперу. Долго колебалась она на это согласиться, но выбор дня и мое сочинение превозмогли, и она, из нежной ласки ко мне, дозволила исполнить мое предприятие. Тотчас театр у меня скипел, роли розданы, актеры и актрисы учатся. Кроме нашей семьи, никто в этой затее не участвовал. По числу лиц домашних ввел я и роли. Милая моя Алена представляла мужской характер, а для женских ролей оставались две мои сестры меньшие и Лиза. Большая моя сестра и мать крестная была уже не в нашем возрасте и не могла делить наших детских забав. Разумеется, что я играл любовника, и, чтоб отвести всякое подозрение, дал роль любовницы сестре своей Анне, но между тем, сочиня оперу, так расположил сцены с умыслу, чтоб можно было мне почасту быть за кулисами с Аленой, и, когда прочие актеры наполняли театр, мы с ней вдвоем протверживали за кулисами свою настоящую пиесу и нередко забывали даже время своего выхода на сцену. Никто нескромности нашей не примечал, потому что мы были вне подозрения. Сколько уловок в ребятах! Хоть бы самому опытному человеку так расположить случаи в свою пользу, как мне здесь удалось управить ими. Любовь всему мастер!
Наконец настала заря счастливого для меня дня 2 апреля. Представление назначено в 6 часов. Зрителей было меньше десяти человек: мать моя с сестрою, тетка, князь Волконский и домашние барышни. Но на что нам публика? Весь мир для меня состоял тогда в одной Алене. От часу более я в нее влюблялся и взаимно был любим. Зрелище удалось, опера прекрасно разыграна и прекрасно пропета. О сочинении говорить нечего, очень плохое произведение! Первоученка! Главная цель достигнута: свидании за кулисами были часты, пламенны и продолжительны, -- довольно! Прочее все для нас двух было равнодушно. Хвалили ли нас или нет, много ли, мало ли нам били в ладоши, мы были заняты с Аленой лишь собою, и взгляды наши составляли основу нашего блаженства. Так-то обольщается молодость! Всякое ее чувство кажется ей вечным, всякое ощущение истинным. Ничего нет очаровательней любви, когда бьется от нее сердце 19-летнего мальчика.
Свободное копирование
