25 марта
[Без даты] С 22 по 25 марта — Ленинград. Встречи c учеными для будущей работы («Миллион Фаустов»). Опросил шесть человек: фармаколога, физиолога, политэконома, паразитолога, географа и цитолога. Половина бесед — интересна, но страх связывает языки. Выдать страх боязно, терпеть страх — еще страшнее. «А вы это тоже записываете? Может быть, не стоит?» Или рассказывают без фамилий, без дат, без географических координат: «Один доктор наук в Средней Азии…» Липкий, отвратительный страх зависимых людей, которые каждую минуту могут потерять службу, дело жизни, возможность быть ученым и просто быть. Хотелось наорать на них, но — сдержался. Все эти доктора и кандидаты — несчастные люди, которые хотя бы еще способны жаловаться на свое несчастье. А ведь есть и другие, с которыми даже заговорить нельзя.
Ученых, воспринимающих свое бесправие и царящий в институтах дух кнута и рабства, совсем не много. Зато очень велика категория тех, для кого наслаждение научным поиском, возможность заниматься творчеством настолько важна, что они готовы платить за это чем угодно: свободой, серией постоянных унижений. Они аргументируют свою глухоту к нравственным проблемам тем, что ДЕЛО — важнее всего. ДЕЛО — реальность, польза, а разговоры об этике — только разговоры, которые все равно ни к чему не ведут. ДЕЛО — самоценно. На самом деле они радеют не об окончательных продуктах науки (открытия, изобретения), а возможности получат удовольствие от научного творчества. Голоса извне почти не доходят до них. Назначили прохвоста-директора в институт? Бог с ним, авось не съест, я ДЕЛОМ занимаюсь. Не разрешают ехать на международную конференцию по интересующим меня вопросам? Ладно, можно и без конференции. Как-нибудь…
Они уступают начальству в большом и в малом. Вполне порядочные в общежитейском отношении люди, они готовы на любую подлость ради того, чтобы сохранить себя в науке. И на этот их страх их и ловят. Им дают понять: не подпишете письмо против Сахарова — может быть, отнимем лабораторию. Подписывают. Не проголосуете за Н.Н. на выборах в Академию — возможны неприятности. Голосуют за жулика, лезущего в академики.
Когда-то Войно-Ясенецкий сказал: «Я в Бога верую, но я его не искушаю». Ученых постоянно искушают. Они не прохвосты, не подлецы, но люди слабые, этически не закаленные, духовно бедные. Академик-физик из новосибирского Академгородка Будкер (Гирш Ицкович, 1918 г.р.) кричит на молодых и не очень молодых ученых, подписавших какие-то письма протеста: «Убирайтесь вон из Академгородка! Вы мешаете нам заниматься наукой!» А профессор Буйницкий (метеоролог) из Ленинградского университета, тот еще детальнее поясняет свою позицию: «Если ты хочешь заниматься политической деятельностью, — говорит он вполне доброжелательно и спокойно своему сотруднику, — то подай заявление об уходе с кафедры и посвяти себя политической борьбе, не вовлекая нас — ученых в это дело; совмещать в наших условиях то и другое невозможно»
Профессор Будницкий, герой арктических экспедиций, участник дрейфа «Седого» не считает «политику» своего сотрудника (а, по сути, — нравственно обостренную позицию) чем-то вздорным или недостойным. Он и сам понимает, в какой моральной грязи приходится жить современному ученому и ему в том числе. Но наука — отдельно, наука — превыше всего. Не мешайте нам заниматься наукой и получать ту сумму духовных удовольствий, без которых для нас жизнь не в жизнь.
В Ленинграде много наслышался о запретах на международные научные командировки, о том, что ездят на конгрессы и международные симпозиумы не те, кого приглашают и т.д. Очевидно, старое выражение о том, что «русские медленно запрягают, но быстро ездят» (Бисмарк?) следует в новых условиях произносить так: «русские медленно запрягают, но ездит только тот, кто ведает упряжью»
Письмо из газеты «Коммуна» от 22.03.76 г. После месячного обдумывания редактор В. Евтушенко прислал мне копию (подлинник в Генеральную прокуратуру) письма следующего содержания:
«…сообщаем, что редакция газеты «Коммуна» готовила к печати и опубликовала указанную статью на основании достоверных, тщательно проверенных материалов, подтверждающих все изложенные в ней факты. Что касается тона «заявления» М. Поповского, его обвинений редакции и ее автора в антисемитизме, в гонении на интеллигенцию и т.д., то все это заведомая демагогия, прикрываясь которой М. Поповский стремится отвести от себя справедливую критику, о чем редакция сочла необходимым информировать правление Союза писателей СССР, членом которого является М. Поповский»
Свободное копирование
