Семидесятые. Записки максималиста - 544

10 марта.

Лиля получила поздравительную открытку к 8 марта, которая заставила нас ахнуть от изумления. Лева Аронов, тот самый воронежский библиотекарь, чьи показания дали возможность кагебешникам соорудить в областной газетке против меня фельетон-донос с обвинениями в государственном преступлении; Лева Аронов, поставивший меня на грань ареста или высылки из страны, теперь от всей души желает моей жене счастья. Продал меня, предал себя, растоптан, опозорен и, как ни в чем не бывало, в надежде даже на сочувствие, шлет своей жертве цветную открыточку. Вечная российская достоевщина. …

Вот мы все XIX век хаем: мрак, дескать, в России, дикость. А между тем в этом самом проклятом XIX-ом офицеры строевых, расквартированных в провинции батальонов даже в общей офицерской столовой садиться за один стол с жандармами не желали — брезговали. Карточных шулеров в те поры охаживали подсвечниками прилюдно, а разоблаченные провокаторы и невольные (по слабости характера) доносчики находили в себе мужество топиться. Сто лет назад Щедрин открыто писал в журнале, что у нас в России все шпионят за всеми, и так это занятие стало привычно, что шпионство уже и за позор не считается. В отношении шпионства с тех пор больших перемен не произошло, равно как и в нравственных принципах интеллигенции Российской. А вот характер журнальных публикаций сильно изменился.

Предательство — основная черта русской интеллигенции. Я много лет мечтаю написать книгу об общественном политическом предательстве в России. Читал я недавно Соловьева и обращал внимание на то, что всяких злодейств, подлости и обмана в европейской истории сколько угодно. Но такого количества предательств, как в русской истории, не было нигде.

Я христианин и верю в Христа. Но я не темный христианин, ибо много читал по истории церкви, по богословию. Русская церковь меня отталкивает. Я вообще не принимаю конфессиональную сторону христианства. Русская церковь всегда была лакейской. Она унаследовала у Византийской церкви все плохое: интриганство, статус государственной религии. Все почти патриархи (кроме Никона) жаждали служить царям, а не Богу. Советский спор с церковью — недоразумение. Советская власть не имела бы с первых своих шагов (и не имеет ныне) более верного лакея, чем Церковь, если бы пожелала иметь такого лакея[1].

Нынешние люди, которые называются учеными, вовсе не ученые в том смысле, который придавался этом слову в XIX, а тем более XVIII веке. Это гигантская армия, более миллиона человек только в нашей стране (300 тысяч кандидатов наук, 30 тысяч докторов!), огромная банда полуграмотных людей, банщиков, которым открыли шлюзы. Они щелкают друг другу докторскую за докторской. Это процесс необратимый…

Все, что должна делать интеллигенция — думать. Главное, что наша интеллигенция не делает — она не думает.

Я недавно думал, что было бы, если бы я попытался рассказать своим детям правду о своем мировоззрении. Сделать это невозможно. Я не хочу их вводить в конфликт с ситуацией. А у меня жизнь измотанная и сложная. Думаю, что они и сами придут к пониманию. Сейчас среди молодых интеллигентов — массовая тяга к духовности, к религии, ко всякому духовному началу. Конкурсы на физических, технических факультетах резко упали, а на гуманитарных (история, философия, филология) резко возросли. Молодежь идет туда, зная заранее, что никакое благополучие ее там не ждет. В аспирантуру по истории берут ничтожное число. Идут в надежде понять жизнь, разобраться в истории нашей, заглянуть в будущее.

В Америке есть несколько университетов, собирающих материалы о России: документы, воспоминания (Стенфорд, Гарвард, Колумбийский). В Стенфорде 29.000 папок с документами, письмами, дневниками тех, кто в последние 58 лет выехали из СССР. Громадный материал для познания судеб страны.