Семидесятые. Записки максималиста - 539

1 марта.

Мою статью дурак-редактор из «Дружбы народов» (№1) назвал «О доброте науки». Ни о какой доброте науки я не писал, ибо не считаю науку ни «доброй», ни «злой». Нравственную окраску изобретениям и открытиям дают те, кто их применяет. Доброй, равно как и злой наука (ее плоды) становится в руках тех, кто ее эксплуатирует. Этот трюизм приходится повторять снова и снова, особенно в связи с повсеместной болтовней об НТР. Научно-техническую революцию XX века изображают у нас как событие во всех отношениях радостное. Это, конечно, бред. Один разговор в недавние дни напомнил мне о совсем иных аспектах НТР. Москву проезжал мальчик лет 20-ти, латыш [фамилия пропущена — прим. Прожито], просидевший три года в Мордовских лагерях за националистические высказывания. Я видел его всего полчаса на улице, где он, между прочим, рассказал следующее. Он сидел в одном лагере с украинскими политзаключенными Стусом, Черноволом и др. В один далеко не прекрасный день Стуса увели на вахту (по выражению моего собеседника), одели во все новое, как это делается перед этапом. Через несколько часов его, однако, вернули в барак. Друзья заподозрили неладное и стали ощупывать новый ватник. Они обнаружили, что в одежду вшиты «подслушки» — крохотные записывающие устройства и такие же маленькие источники питания — батареи. Вот оно достижение века электроники! Микрофоны на полупроводниках должны были послужить для подслушивания разговоров заключенных. На основании этих разговоров лагерный суд сможет врезать любому заключенному, отбывшему срок, новый срок. Такова доброта науки, такова «непричастность» ученого к тому, как используют его открытие власти. А ведь в НИИ мне неоднократно бросали в лицо этот аргумент: «Мы не отвечаем за то, что будет с нашим открытием, изобретением потом. Наше дело хорошо работать»

Ах, вы мои милые работнички научной армии! Когда же поймете вы, что армия наша также успешно охраняет заключенных в лагерях, как и армия МВД-КГБ? И не только охраняет уже арестованных, но и помогает на высшем уровне новейшей науки подслушивать, подсматривать, подлавливать тех, кто еще ходит пока на свободе. Вот она доброта науки, которая хуже воровства.