28 января.
Читатели книги «Побежденное время» обращаются ко мне с просьбой рассказать, что стало с героем книги народовольцем Н.А. Морозовым после революции 1917 года. Вот, что удалось узнать.
Еще при жизни Ленина, в 1922-м, Н.А. получил в полную собственность свое наследственное имение Борок на Волге. Это было довольно большое хозяйство с несколькими десятками коров и лошадей. Имение хорошо кормило Морозова, его семью и помощников. В Борке на досуге Морозов занялся какими-то биологическими исследованиями. Вскоре его домашняя лаборатория была превращена властями в Научно-исследовательский институт биологии пресноводных водоемов, а сам Морозов стал директором института. После революции Н.А. был в восторге от всего сущего и постоянно возносил здравицы в честь Великого Кормчего. Даже тогда, когда в начале 30-х годов Дом политкаторжан в Москве (на ул. Герцена) окончательно опустел (обитателей дома снова погнали на каторгу), Морозова не тронули. Даже, наоборот, в 1931 г. его сделали почетным академиком АН СССР. Во время коллективизации к Борку были приписаны крестьяне окрестных деревень. Они числились колхозниками, но таковыми не являлись, а работали на Морозова. Принцип оплаты сохранился старый, известный еще отцу Морозова, помещику Щепочкину: крестьяне работали исполу. Впрочем, по сравнению с колхозом, где у мужика отнимали всё, «морозовские мужики» (как они себя называли) жили довольно безбедно. Так и прожил остаток своих дней последний помещик России…
В 1942 году, незадолго до своей смерти, к Морозову приехала Вера Фигнер. В прошлом люди очень близкие, эти люди в 1942-м понять друг друга уже не могли. Фигнер Октябрьскую революцию не приняла. Она даже протестовала против того в частности, что Сталин запретил изучать и публиковать материалы о народовольцах (усатый, надо полагать, побаивался хорошо разработанной народовольцами системы цареубийства, однако на письмо Фигнер (1934 г.) он ответил, что во всем виноваты историки, это они не желают исследовать материалы о народовольцах)
Восьмидесяти восьмилетний Морозов (изрядно маразмировавший к этому времени) наоборот, буквально захлебываясь, говорил Фигнер о том, как все хорошо, как он счастлив и как помогает ему партия и лично товарищ Сталин. Фишер отчужденно молчала.
Пожалуй, единственное, что расстраивало Морозова после Революции, это то, что новые власти отказывались публиковать последние три тома его книги «Христос». Этот десятитомник (7 томов издано) Морозов считал вершиной своего творчества. Как почетный член АН СССР он сразу после войны потребовал, чтобы было издано его полное собрание сочинений со включением указанных трех томов. В 1946 году такое издание запланировали, и оно даже начало выходить… в одном экземпляре. Морозов успел еще полистать специально для него сделанную верстку «Христа», но в том же 1946-м году он умер.
Свободное копирование
