2 октября.
У нас часто думают, что если ты знаешь разоблачающие факты, да сядешь и напишешь, то факты эти сами возьмут читателя за душу, сами выбьют слезу или вызовут решимость. Древнее это заблуждение. От Плутарха идет. В «Сравнительных жизнеописаниях» (т.1, стр.197) утверждал он, что «рассказ о факте дает решимость действовать». Факт, конечно, сила, но, чем дольше живу, чем больше читаю, тем яснее вижу насколько важнее факта слово литератора, талант, с которым факт передается. В этом таланте, в страсти личной несравненно больший движущий заряд, чем в голом, пусть даже очень страшном факте.
Читаю попеременно две книги: А.Солженицына «Бодался теленок с дубом» тамиздат 1975 и Лев Регельсон «У истоков церковной свободы» самиздат 1975. Регельсон повествует о громадном бедствии России, о разрушении церкви и веры, о разрушении извне и, что трагичнее, изнутри. Тема эта меня живо занимает и книга добротная: на 180 страниц текста 300 страниц документов. Но тот академический стиль, в котором пишет Регельсон, дотошная, но лишенная нерва манера, в конце концов, меня усыпляет. Остается логическая конструкция, которую я и без Регельсона знаю. Голос автора силен, но лишен обаяния, чувства. И у меня и у читателя книга эта добротная никакого чувства не оставила кроме уважения к большому авторскому труду. А Александр Исаевич пишет о своей литературной судьбе, только о себе и тех обстоятельствах, что связаны были с его литературным трудом. Если на общественных весах взвесить две эти книги — Регельсон перетянет, у него проблема всенародная, историческая с громадными последствиями общенародными же. Но Исаич талантом и страстью личной так берет читателя за жабры, что даже читать трудно — задыхаешься от волнения, от радости, от горечи. Того часа, когда смогу сесть за «Теленка» я жду как светлого праздника (а сейчас как на зло нет времени читать). А прочитавши 50-60 страниц, отхожу я от книги счастливый, озаренный. Мне даже самому хочется взяться за перо. Такова сила личной страсти. И что бы ни говорили, а я не приму историю нашей эпохи, написанной академически. Ну их всех академиков к …. Пусть укоряют меня за «всплески», вон их сколько этих всплесков у Исаича. И только так можно рассказывать о нашей кровоточивой, рваной, больной и мучительной жизни.
Свободное копирование
