После первой сессии ухожу от девчонок, с которыми не заладилось в 426-й комнате. Иду в 419-ю к своим: тихим, спокойным, не скандальным, порядочным. Копейкина Аля, Бакланова Света тоже радийщицы, Марионелла Воронина, сибирячка, учится на газетчика. У Нели все заботы о младшей сестре, которая часто с ней встречается. Бакланова с Копейкиной – не разлей вода. Держат круговую оборону, близко не подпускают. Не откровенничают, а мне не хочется им ничего и говорить. Разве не видно по моим сияющим глазам, как я счастлива! Только Света отчего-то нет-нет и скажет:
– Как мне тебя жалко!
Я не понимаю, спрашиваю:
– Почему?
Она юродствует:
– Валера такой большой, а ты такая маленькая... Он будет тебя обижать...
Может, она хотела сказать, что он будет меня бить? Нет, этого никогда не было. Ни разу! Ведь он же хорошо воспитан. Он даже не обзывал меня никакими плохими словами. Только: Катюша, и только: Солнышко.
Одна Денисова, моя подруга, восхищается моим Мосиным. Ей в нём нравится всё. Я обожаю Лену за это. Ведь она разделяет мою точку зрения. Это немало. Его уважают в нашей группе. Володя Горбунов становится его другом. У него друзья на два курса моложе. Странно, хотя на его курсе его прокатили, но в его группе многие его любят. Особенно девчонки. На меня смотрят, как на недоразумение. Я это чувствую и не люблю девчонок из его группы. Его любит и куратор их группы Виктория Васильевна Учёнова. Она дарит ему свою книгу с обнадёживающей подписью, она уверена в его таланте журналиста. Я присутствую в его группе на обсуждении его практики в московской областной партийной газете. Ведь эту практику я (неофициально) проходила с ним. Даже ездила с ним в Загорск, туда, где делают матрёшки. Он пишет, я придумываю заголовки с «изюминкой». Но он и сам не без «изюму». Зато вдвоём всё легко, и нам радостно от работы...
Вот такая ситуация. Теперь дальше весь рассказ о моём курсе, моём университете следовало бы вести от лица «мы». Часто мне говорили, что я сумасшедшая, зачем это так рано вышла замуж. А я, счастливая, улыбалась и отвечала:
– И всем того желаю.
Ведь у меня было не замужество, это было Завалерианство. Как у Алисы Зазеркалье. И в Завалерианстве тоже много было невероятного, чудесного и тоже многое было наоборот... Это уже потом, в конце семейной жизни, через десять лет карты падали всё чёрной масти, редко красной. И король поменял масть: из бубен превратился в пикового.
А пока Катя в стране Грёз!
Свободное копирование
