На волне памяти - 24

…Кроме картины «Приезжайте к нам в Узбекистан», Эсон Алимович принимал участие и в съемках фильма «Голодная степь». Наша база находилась в самом центре освоения – шестом совхозе, так он назывался в плане освоения, а на самом деле это был первый совхоз, который поднимался на голодностепской целине. Там еще не было магазинов, базара. И каждое воскресенье вместе с Эсон-ака, я за рулем, он рядом, отправлялись в Джизак, где мы должны были запастись продуктами на всю группу на целую неделю. В очередной базарный день наш УАЗик пылил по степной дороге. В кармане было сто рублей – деньги немалые по тем временам. Во всяком случае, неделю группа могла продержаться. Сто километров пролетели быстро, и вот мы на Джизакском базаре. Все, кто бывал на Востоке, обязательно рассказывают об этом феномене, который собирает вместе сотни людей, где, кроме торговли, проходят многочисленные встречи, передаются последние новости, ведутся задушевные беседы. Можно смело сказать, что все эти картинки писались с натуры и в Джизаке. Джизакский базар!

Первым делом Эсон Алимович пошел в мясной ряд где на крюках висело много мяса. Он проходил мимо, останавливался на секунду, смотрел пристально на него и шел дальше. И вдруг его взор привлек касоб – мясник, который сгружал с тележки свежепривезенный товар. Эсон Алимович долго смотрел, как он работает. Потом наклонился ко мне и сказал на ухо:

– Знаешь, такое мясо ели только очень богатые люди и высокопоставленные особы. Можешь мне поверить, что вот уже много лет я ищу такой товар и вот только сейчас в Джизаке я его увидел.

Он подошел к касобу, который уже разгрузил тележку, и сказал ему как бы безразлично:

– Ты что такую дохлятину привез продавать? Ты, наверное, в мясе не разбираешься!

Мясник сразу уловил шутливый тон Эсона Каримова и сказал ему:

– Правильно, правильно, милый человек. Я вообще в мясе не разбираюсь. Совершенно случайно здесь оказался. Сегодня в первый раз встал за мясной прилавок.

У узбекского народа существует состязание острословов «аския». Все очень любят аскию. В фильме «Приезжайте к нам в Узбекистан» состязание острословов было одним из лучших эпизодов.

Когда состязаются острословы, кажется, что они говорят все, что им придет на ум. Но у каждой фразы есть свой подтекст, который все люди понимают. Они могут касаться самых тонких тем. Люди могут говорить об огурцах, а подразумевать совершенно другое. Говорить о погоде, о дожде, но речь вести об ином. Привлекательность аскии еще в ее шаловливой непосредственности. Шутки рождаются экспромтом, на глазах у зрителей. Они вызывают бурную реакцию. Состязаются два человека, и зрители разделяются на две команды. Они поддерживают своего острослова. Каждая шутка, каждое слово награждаются аплодисментами, взрывами хохота. Даже люди, не знающие узбекского языка, заражаются всеобщим весельем, включаются в эту игру. Эпизод «Аския» очень понравился в Москве. Малик Каюмович снял отдельный фильм, который так и назывался «Аския». Картина получила много международных призов. Хотя содержание острот перевести на другой язык невозможно, но с экрана звучит неподдельный смех. Зритель присутствует при рождении шутки, он невольно становится соучастником праздника, видит искренность людей, включается в эту игру. «Аския» состоялась и здесь, на Джизакском базаре, между Эсоном Каримовым и мясником. Эсон говорит ему:

– Если уж ты совсем не разбираешься в мясе, то, может, дашь мне то мясо, которое я захочу.

– Ну конечно, тем более вы такой великий ценитель. Я бы мечтал, чтобы вы встали на мое место.

– Ты стой на своем месте. Но сделай так, как я тебе скажу.

– Хорошо.

Мясник достал огромный нож, гранитный камень. Наточил нож, посмотрел на Эсона Алимовича и сказал:

– Ну, слушаю вас! Хотелось бы знать, как вы разделываете мясные туши.

Эсон пальцем указал место, откуда, по его мнению, надо было начинать разделку. Мясник воткнул туда нож. А дальше все было как в цирке. Эсон Алимович вырисовывал по воздуху какую-то странную замысловатую фигуру. Палец шел то вправо, то влево, то опускался вниз, то поднимался вверх. Мясник не смотрел на тушу, его нож точно повторял указание пальца Эсона Каримова. И когда палец опустился вниз и вышел как бы наружу, то в руке у мясника оказался огромный кусок мяса. Он кинул этот кусок на весы и сказал:

– Да, теперь я понял, что вы абсолютно не разбираетесь в мясе.

А Эсон Каримов ответил:

– Да, теперь я понял, что ты такой мясник, который может выполнить любой заказ самого уважаемого человека.

Мясник покидал гири на другую чашу весов и хладнокровно сказал:

– Девяносто четыре рубля.

Я с ужасом посмотрел на Эсона Алимовича, а он наклонился и сказал:

– Отдай.

Я говорю:

– Эсон Алимович!

Он говорит:

– Отдай.

Я вытащил сторублевую бумажку. Мясник дал шесть рублей сдачи. Исан кинул этот огромный кусок мяса в сумку. И мы вышли. Ну что мы могли купить на шесть рублей? Ну, картошки, морковки. Мы быстро израсходовали оставшиеся деньги. Сели в машину. Всю дорогу мы молчали. Вдруг Эсон сказал:

– Знаешь, такое мясо ел только эмир Бухарский. Для царей так откармливали телят. Три дня кормили усиленно, а потом два дня ничего кроме воды не давали. И так повторяли несколько раз. И в результате получался слой мяса и тонкий слой жира. Слой мяса и слой жира. Такое мясо подавали только к столу эмира.

Стало ясно, что всю дорогу ни о чем, кроме мяса, он не думал.

– Ладно, Эсон Алимович, какая разница, мясо есть мясо.

– Мясо есть мясо? Ты потом поймешь разницу.

Мы приехали в совхоз. Эсон достал кусок мяса и стал разделывать его. Вырезал какие-то длинные полоски из него. Отдельные куски откладывал в сторону. Потом стал натирать длинные полоски солью и пряностями. Он делал это с каким-то неистовством. Потом он натянул веревку в нашей комнате. Повесил длинные полоски мяса на эту веревку, закрыл их марлей, чтобы мухи не садились. Взял отложенные куски и сказал:

– А теперь пойдем в чайхану. Там самсу готовят. Я их попрошу, чтобы они из этого мяса приготовили нам отдельно.

Чайхана была недалеко от нашего дома. Эсон переговорил с поварами. Зашел на кухню, очень мелко изрубил это мясо, нарезал лук, посыпал его пряностями. И повара приготовили нам два десятка мясных пирожков. Вкусная еда! Я бы сказал, мужская.

Мы сидели, пили чай. К чайхане подъехала машина. Приехали директор совхоза и парторг. Директор – Улугбек Юсупов, замечательнейший парень, был нашим большим другом. Увидел нас, обрадовался:

– Хорошо, что вы здесь. Давайте посидим.

Достал из машины какую-то зелень и говорит чайханщику:

– Принеси нам двадцать штук самсы.

– Хорошо, хорошо. Сейчас будет готова.

Повар открыл крышку тандыра. Выложил двадцать, заказанных нами, и двадцать, заказанных директором пирожков на большой поднос. Пирожки вроде совершенно одинаковые, никакой разницы. Эсон посмотрел на меня и едва заметным жестом указал, какой пирожок взять. Беру, надкусываю и поражаюсь его божественному вкусу. И на разных приемах, и с иностранцами пришлось пробовать всякую самсу. Но такой, которая была приготовлена в Голодной степи из того мяса, есть не приходилось. Когда съел этот пирожок, он указал на следующий. И опять это «наш» пирожок. А директор с парторгом едят спокойно обычную самсу. Дело в том, что наш заказ оказался снизу, а их самса сверху. И вдруг Улугбек Юсупов берет следующий пирожок, надкусывает его и ничего не может понять. Он подозвал чайханщика и говорит:

– Что такое. Я ел обычную самсу, а это что-то совсем другое. Чайханщик смутился и сказал, указывая на Эсона Алимовича:

– Вот вы его спросите.

Эсон Алимович рассмеялся и сказал:

– Мы сегодня устроили соревнование на звание лучшего повара. Одну начинку делал я, а другую он.

С того момента и до самого отъезда Улугбек Юсупов с утра привозил мясо, звал Эсона и говорил:

– Сегодня обедаем в чайхане и ты будешь делать самсу.

Потом он заставил Эсона готовить плов, потом варить шурпу.

С того момента наше пребывание в шестом совхозе превратилось в санаторий с дикой объедаловкой. Каждый день Эсон Алимович выдумывал новые блюда. Улугбек был счастлив. И когда мы уезжали из совхоза, Улугбек просил:

– Пожалуйста, оставьте мне Эсона хотя бы на день, на два. К нам должна приехать зарубежная делегация. Без такого гения, как Эсон, я не сумею принять их.

– Мне надоело готовить, – признался Эсон.

Наверное, это была правда. Но он остался. Долго по Голодной степи ходили слухи о необыкновенном приеме иностранцев в шестом совхозе.