Закончив третий курс, я приехал на каникулы в Ташкент. Привез отцу в подарок цветные химикаты, цветную фотобумагу «Фотоцвет», которая тогда выпускалась в Ленинграде. Развел химикаты, проявил цветную пленку, отпечатал первые фотографии. Робкие попытки съемки в цвете все же удались. Отец долго-долго смотрел на первые, еще несовершенные, но цветные фотографии, и вдруг прослезился. Так произошла передача эстафеты, сын Макса Пенсона ступил на следующую ступеньку.
В то время отец уже не работал. Но он не мог оставаться без дела. Он помогал маме. Целыми днями стоял у водопровода, начищал до блеска кастрюли. Сидел около своего окна, ретушировал фотографии. Пытаясь вернуть отцу интерес к жизни, садился в машину, брал его с собой, и мы уезжали в районы. Просто так. По дороге в Янгиюль отец вдруг попросил остановить машину. Накануне прошел дождь, и на дороге была огромная лужа.
– Папа, ну зачем мы здесь останавливаемся?
– Ну подожди минутку, – попросил отец.
Он долго ходил вокруг лужи и смотрел на отражение облаков в ней. В это время на дороге тренировались велосипедисты. Отец остановил их, подошел к руководителю, договорился с ними. И они стали ездить по краю лужи. Отец достал фотоаппарат и щелкал, щелкал отражение велосипедистов и огромного неба. Он отснял велосипедистов. Тут в поле его зрения оказались канал и старый узбек. Отец попросил его, и аксакал выполнил его просьбу – стал «гюзировать» на краю плотины. Отец долго возился с его кетменем, то поворачивал его вправо, то влево. И, наконец, стал снимать старика на плотине. Впереди уходила вдаль линия канала. И в канале тоже отражались облака.
Видя, как я нетерпеливо расхаживаю, отец спросил:
– Что, сынок, ты ничего не видишь?
– Нет, папа, не вижу.
– Ну ладно, дома посмотрим.
Мы вернулись домой, отец проявил пленку, высушил и отпечатал две фотографии: велосипедистов, которые отражались в луже, и старика с кетменем, сидящего на краю плотины. И тут я понял свою несостоятельность, неумение видеть так, как видел мой отец. Потому что в обыкновенной луже отражался весь мир. И в облике старика с кетменем, сидящего на краю плотины, было ощущение великого покоя. И облака, которые плыли вместе с водой вдоль уходящего канала, придавали снимку необыкновенную романтичность. И тогда понял, что можно снимать все. Надо лишь только увидеть.
Умению видеть научить трудно – не помогут ни школа, ни институт. Это чувство закладывается в человеке изначально. Если оно есть, то превращается в творчество. Тем не менее, урок отца стал главным в профессии кинооператора.
Свободное копирование
