К весне планировался наш отъезд. Военно-Механический институт, где работал раньше мой папа, теперь находился в городе Молотове. Папа списался с руководством института, и его пригласили приехать туда. И мы стали потихоньку собираться. Конечно, меня очень волновал вопрос, кому оставить Ваню, чтоб ее не обидели. Я хотел подарить ее Але, но хозяйка предупредила:
– Я, конечно, кролика возьму, но предупреждаю честно: будет голодно – съедим.
Договориться о Ване с условием гарантии сохранения ее жизни удалось с мамой Августа. И кролик остался у Августа, как память обо мне. Я не знаю, как сложилась судьба Августа потом: мы больше никогда не увиделись.
Может быть, если сегодня он жив, он помнит меня?
Мы уезжали из Заводоуковска как раз в день моего рождения: мне исполнилось девять лет. Хозяйка с дочками вышли к воротам дома проводить нас. Но попрощаться с Алей не удалось. Она вдруг заплакала и, убежав в дом, спряталась где-то на чердаке. Искать ее или ждать времени не было: хотя от дома до железной дороги было совсем близко – шагов сто, не больше,– надо было торопиться, потому что поезд должен был придти вот-вот, а время стоянки его на этой станции было всего в одну минуту.
Поезд шел почти без остановок. Я стоял у окошка и смотрел на мелькающие дома и деревья. Прошло часа два, и я неожиданно почувствовал, что мне очень не хватает Али. Мне вдруг захотелось, чтоб она оказалась рядом, чтоб я ей снова что-нибудь рассказывал, а потом чтоб она хоть на секунду снова прижалась ко мне, как тогда около сеновала…
Мы больше никогда с ней не увиделись. Проходили годы, я часто влюблялся – я был очень влюбчив. Мои многочисленные симпатии постепенно забывались, стираясь в памяти, но Алю я не забывал никогда. Вспоминая ее, я пытался себе представить, какая она сейчас, я мысленно разговаривал с ней. Прошло несколько десятков лет, и когда мне было уже за пятьдесят, я неожиданно для себя самого понял, что тогда, в далеком детстве Аля была моей первой настоящей любовью. Мне захотелось что-то узнать о ней, и я написал письмо в Заводоуковск, хотя был уверен, что мне никто не ответит.
Но мне ответили. Сообщили, что наша бывшая хозяйка умерла, и из всей семьи в городе ( к этому времени поселок Заводоуковск уже вырос до статуса города) осталась только ее сестра, адрес которой мне дали. Я написал ей. Она была уже стара и очень одинока и за возможность переписки ухватилась с радостью. И я узнал, что две старшие девочки после смерти матери уехали в другие города, а Аля…
Аля вышла замуж, у нее было двое детей. Семья по каким-то причинам решила переехать в соседний поселок. Наняли грузовик-фургон, погрузились, поехали. Водитель устал, на его место сел муж Али. Аля сидела в кабине рядом с ним. На одном крутом спуске он не справился с управлением, и машина сорвалась в глубокий овраг. Не пострадал никто, кроме Али. При падении передняя часть автомобиля врезалась в огромный валун. Ударом выбило рулевую колонку, и она вдавилась в грудь Али, ломая ей ребра. И одно из сломанных ребер вонзилось в ее сердце. Смерть наступила мгновенно. Але тогда было тридцать два года…
А для меня Аля так и осталась живой. Но не взрослой женщиной, а той маленькой девочкой с не по годам большой и светлой золотой душой. Я уже упоминал, что, став взрослым, я люблю детей. Но особенно я неравнодушен к маленьким девочкам. Иногда посторонние люди, замечая это, начинают подозревать меня в дурных наклонностях. Но я не в обиде на них: ведь они ничего не знают об Але…
Свободное копирование
