Годом позже положенного срока Надежде оформили пенсию.
К тому времени закончилась перестройка и стало не до медалей. Настали волчьи времена — лихие девяностые. Нужно было во что бы то ни стало выживать в этих джунглях и готовить детей к совершенно новой трудовой жизни.
Когда Надежда была в дальней командировке, раздался телефонный звонок, громкий и тревожный. Она подняла трубку. Взволнованный голос Владимира на том конце провода произнес:
— Мам, привет. Слушай… У нас тут плохие новости… Сын Изотовых погиб.
— Как… погиб?! — Надежда обмерла.
— Убили его, из ружья. Чеченец один...
Говорят о том, что Николай (сын Изотовых) пришел к этому человеку домой со своим другом требовать долг. Якобы тот занял у друга Николая приличную сумму денег в долларах (хотел открыть свое дело), но в срок вернуть долг не получилось — доллар взлетел. У чеченца трое детей, жил он в бедности, а друг Николая потребовал в качестве погашения долга отдать квартиру, поэтому пришел вместе с Николаем-юристом — чтобы переоформить ее. Хозяин квартиры знал, что к нему пожалуют гости, поэтому заблаговременно отправил жену и детей к знакомым. Когда заимодавцы пришли, он попросил их немного подождать, вышел, вернулся с дробовиком и убил сначала друга, потом прострелил голову Николаю, а в довершение — себе.
— Мама, я не понимаю, как так можно, просто в голове не укладывается… Боже мой, такая нелепая гибель. Безумно жаль Лидию Николаевну…
— Володя, что поделать, наступают новые времена… Лидию Николаевну, бесконечно, жаль. Как она?
— Плохо, из дома не выходит. Похоронами занимаются отец и его друзья.
— Боже мой, какой кошмар, Володя… Просто невозможно представить… Самое большое и невосполнимое горе, когда родители теряют своих детей, тем более у них один единственный сын
Надежда тяжело перенесла это известие. Несколько дней она пролежала в постели. Были сильные головные боли.
Вернувшись из командировки, Надежда встретилась с Изотовой.
— Лидия Николаевна, примите мои искренние соболезнования. Даже не знаю, что сказать… Такое страшное горе…
— Да, — только и смогла произнести женщина.
Прошли годы. Однажды в квартире Надежды раздался телефонный звонок, она сняла трубку. Оттуда раздалось:
— Алло? Вы меня слышите?
Это был тот самый неизменный проникновенный, бархатный голос, который не спутать ни с каким другим.
— Здравствуйте, Лидия Николаевна. Не ожидала, что позвоните.
— Надежда Васильевна, прошу вас, простите меня. Мне так стыдно за все. Бога ради, простите!
— О чём Вы, Лидия Николаевна, я вас давно простила, заодно и себя лично.
— Как вы поживаете, как дети, как внуки, как муж? — начала Изотова своим изумительным голосом..
— У нас все хорошо, — отвечала Надежда.
— А я вот перебралась в Москву, с нами мама и внук, он поступает в институт. Мы с мужем не работаем, занимаемся дачей.
— Рада, что у вас все хорошо.
На этом разговор был завершен.
Впоследствии она еще несколько раз звонила ей, рассказывая о своих нынешних коллегах. Позвонила и тогда, когда внезапно умер ее муж. Ему было шестьдесят два.
Изотова напомнила Надежде Васильевне, что когда-то, раскидывая карты, та предсказала ей, что муж умрет на её руках.
В общем, на Лидию Николаевну Зарецкая обиды не держала: считала, что сама в этом виновата. Могла в свое время и проследить за продвижением своих же документов, тем более видела и понимала, что Лидия Николаевна чрезмерно занята, постоянными разговорами с сотрудниками предприятия. Да при том, и непосредственная работа кадровика требовала много времени.
Надежда Васильевна в душе к Лидии Николаевне всегда сохраняла особую симпатию, первоначальное теплое чувство, можно сказать- материнское.
Свободное копирование
