Куда перейти из треста — выбирала сама. Главное — с кем придется работать, кто руководитель? Свой характер Надежда знала: никаких сделок с совестью, значит, уживется не со всяким.
— Надежда, иди к нам в УМС-11, очень тебя прошу! Жалеть не будешь! — уговаривал начальник Олега. Волевой, смелый, ответственный — как мужчина, он Надежде очень понравился. — Трехкомнатную квартиру даем, сразу!
Это был его главный козырь, и Зарецкая заколебалась. Квартира — это счастье, конечно... Но все-таки одна важная вещь смущала: по характеру он был явно сильнее Надежды; вдруг не выдержит работать под его руководством? Трудно было выговорить «нет», но пришлось...
А вот Анатолий Федорович Пономарь был начальником таким, как нужно: в первую очередь — честным и порядочным. Здесь причин для конфликта не было и не могло быть, и потому в СУ-71, которое возглавлял Пономарь, Зарецкая пошла с легким сердцем.
Квартиры тут, правда, так быстро не дали: в сентябре поселили в новый вагон-бочку. Жилье оказалось теплым и уютным, с кухней, кроватями и встроенным столиком, а главное — с туалетом. Вот только голова иногда кружилась: «Как будто куда-то летим», — говорила Надежда. И, конечно, постоянно ночует кто-то из гостей — как и сами Зарецкие еще недавно. Часто — такие же вуктыльцы, старые знакомые. Даже кухню разобрали, чтобы было где спать людям. Потом новичкам тоже давали комнату, но приезжали новые...
— Наденька! — кто-то обнял ее сзади и закрыл рукой глаза как-то раз в очереди в сургутском банке, где Зарецкая оформляла расчетный счет на свое предприятие и на постройком треста. В запахе этих ладоней и в самой ауре человека почувствовала что-то близкое, родное. Сердце вздрогнуло. Оказалось — Валентина Потапова, подруга, с которой расстались несколько лет назад, когда она с семьей уехала с Вуктыла в Усинск.
— Валя! Вот уж кого не ожидала увидеть! — подруги расцеловались. Оказалось, Валентина Сергеевна приехала в Сургут с новым мужем в этом же 1980 году. Встреча получилась волнительной и душевной — со слезами и объятиями. Болтали долго, обещались друг другу не забывать; с тех пор Надежда постоянно останавливалась у подруги, когда приезжала по делам в город.
В СУ-71 Надежда Васильевна стала и главным бухгалтером, и председателем построечного комитета. Привычное дело — где работа, там и общественная нагрузка, по-другому уже и не мыслила. Отдых сотрудников, культура, юбилеи... Зарецкая сама не заметила, как научилась произносить большие речи. Просто вставала и начинала говорить:
«Дорогие друзья!
Почти каждый человек, сидящий в этом зале, испытывает сейчас особое трепетное волнение, и не случайно! Собрались мы здесь, чтоб отметить славный юбилей всеми нами уважаемой Курилиной Прасковьи Ивановны!
Все знаем эту милую и добрую женщину с первого дня работы в управлении СУ-71, так как она оформляла наши документы. Мы не забываем ее материнского внимания к нам. Именинница ознакомлена с нашими трудовыми биографиями, а мы очень мало знаем о ее жизненном пути. Я хочу вам чуть-чуть поведать об интереснейшей и многогранной жизни этой прекраснейшей женщины.
Родилась Прасковья Ивановна в 1930 году в одном из сел Воронежской области в дружной и счастливой семье, где родители были самой мирной профессии — хлеборобы. Но их семейное счастье разрушилось ужасами Великой Отечественной войны. Отца сразу же забрали на фронт, а Прасковья, одиннадцатилетняя девчушка, маленькая, худенькая, с первых дней войны испытала всю ее тяжесть. Свой трудовой путь ей пришлось начать в госпитале, где она ухаживала за ранеными солдатами. Эта хрупкая девочка не чувствовала усталости, так как она почти с пяти лет была приучена к труду.
Серьезные испытания выпали на ее долю в июне 1942-года, когда фашисты оккупировали Воронежскую область. Ей пришлось своими маленькими неокрепшими ручонками вместе с взрослыми копать окопы, строить укрепления. Страшная история того времени стоит перед ее глазами до сих пор. Построив укрытие, она пошла в дом, чтоб забрать свою бабушку и маленькую сестренку, и в эту минуту прогремел сильный взрыв… Оказалось, что именно в это убежище, которое строили односельчане, упала бомба. Какие-то доли секунды ее отделили от неминуемой гибели.
Но гораздо больший страх постиг эту добрую девочку, когда в их селе бесчинствовали фашисты. Однажды Прасковье мальчишка из соседнего села передал записку, в которой незнакомым почерком было нацарапано: «Пашенька, твой отец находится в Семиреченском, если ты ему не принесешь передачу, он погибнет». Примерно такую же записку получили еще две семьи из их села.
Мама собрала ей все, что было в их доме съестного, да еще соседи кое-что принесли. Прасковья пошла на встречу с отцом, которого очень любила. Идти нужно было почти тридцать километров. И она, босая и голодная, шла вместе с двумя женщинами, не чувствуя ни страха, ни усталости, ведь надо было спасать отца, самого дорогого для нее человека.
Наконец-то они добрались до Семиреченского. Боже мой, какое жуткое смятение овладело ими, когда увидели чудовищную картину: все дома сожжены, а чуть дальше, на окраине села, выкопан и огражден колючей проволокой ров. Фашист с автоматом стоял на краю оврага и наблюдал за пленными. Казалось, ноги вросли в землю, но Прасковья каким-то шестым чувством поняла, что нужно подойти поближе. То, что она увидела за колючкой, еще более ее потрясло. На дне ямы ползали живые скелеты. И тут она услышала: кто-то слабеньким голосом ее зовет, даже не услышала, а догадалась, что именно ее зовут.
Нет, не узнала дочь в этом высохшем человеке своего отца, но почувствовала что-то до боли знакомое. Наконец, до нее дошло — это же их любимый учитель, Василий Иванович! Он тихо, почти шепотом произнес: «Пашенька, доченька моя, пойми меня» …
И она уразумела, что своими любыми действиями во что бы то ни стало обязана спасти своего педагога. Паша, ни секунды не колеблясь, протянула свои худенькие ручонки к учителю и во весь голос завопила: «Папенька, папенька, мой родненький!» Тогда случилось непредсказуемое: немец подошел к ней (девочка выглядела ребенком лет восьми-девяти, не более), а учитель объяснил солдату, что это его дочь: «Das ist meine Tochter, meine M;dchen!»
К изумлению, немец разрешил ребенку отдать учителю передачу. Тогда мужчина заплакал и сказал: «Прасковья, спасибо тебе, родная!» Позднее Паша узнала, что Василий Иванович был оставлен в тылу врага для подпольной работы…
Прошли самые страшные военные годы, а семья Прасковьи Ивановны получила похоронку на отца. Навсегда ушел из жизни их любимый дорогой человек. Начались трудные послевоенные лихолетья. И вот, в один из майских дней 1946 года, открывается калитка, и в нее входит, кто бы вы думали? — учитель их села. Да, да, их Василий Иванович! Он подошел к Прасковье, по-отцовски обнял ее, заплакал и сказал: «Это ты, Прасковьюшка, девочка моя, спасла меня от верной гибели». И еще он объяснил своей любимой ученице, почему именно ей он написал записку: «Ты, Прасковьюшка, всегда была смелой, доброй и сообразительной ученицей, поэтому я верил, что ты обязательно придешь». Он подарил ей красивый платок и отрез на платье, тогда это была большая ценность. На протяжении многих лет Василий Иванович помогал их семье. К Прасковье он всегда относился как к родной дочери...
Наша именинница родила и воспитала троих детей! К сожалению, ее муж рано ушел из жизни, поэтому всю горечь бытия она испробовала сполна. Воспитать одной троих детей — это огромный родительский труд! Сколько бессонных ночей пришлось прожить Прасковье Ивановне! Сколько тревог, волнений и в то же время радости пришлось перенести ее материнскому сердцу!
Дети Прасковьи Ивановны гордятся своей мамой! Они всегда считали и считают ее и по духу родной! А это дорогого стоит! Ее сын и невестка Дина, честные и порядочные люди, трудятся на нашем предприятии. Сын Юрий завершает учебу в институте, а дочь получила высшее образование и работает в управлении треста.
Дорогая Прасковья Ивановна!
Сердечно поздравляем вас со славным юбилеем — с 55-летием!
За сорокалетний период своей трудовой деятельности вы показали себя как принципиальный работник, требовательный к себе и к окружающим товарищам. Вы пользуетесь заслуженным авторитетом среди руководства и рабочих! Мы безмерно признательны вам за преданность своему делу, за инициативу в общественной работе! Желаем вам крепкого здоровья, счастливого долголетия и терпения!»
На глазах у именинницы выступили радостные слезы; потом, конечно, подарки — корзина цветов, большой ковер, самовар и чайный сервиз — застолье, песни танцы... Вроде бы просто — но из такой простоты и составляется душа коллектива.
— Надежда Васильевна, — Анатолий Федорович немного покраснел, не зная, как начать разговор, — вы прекрасный организатор, я такого профсоюзного работника, скажу сразу, и не встречал раньше... Нам очень повезло, что вы у нас работаете — но... Короче говоря, меня очень просят как-то повлиять на вас, чтобы вы отказались от этой общественной обязанности. Сами понимаете почему...
Опять беспартийность — впрочем, Надежда уже знала, что это скорее предлог. Настоящая причина была в том, что в тресте без восторга относились к Зарецкой, которая на всех профсоюзных собраниях шумела, критиковала начальство. Тем более — было за что: жилья, мест в детских садиках и дефицитных вещей никогда не хватало на всех, и многие начальники распределяли все это не по справедливости.
— Кого же они рекомендовали? — Надежда Васильевна не обиделась на Пономаря. Он по-прежнему оставался для нее серьезным и глубоко порядочным человеком.
— Панову, Эльвиру Семеновну. А вы — заместителем...
С Пановой Надежда сработалась — впрочем, она и не сомневалась в этом. Эльвира Семеновна окончила институт культуры и была старательной, но слишком деликатной, беспрекословно подчинялась начальству, поэтому ее и определили на место Зарецкой. Надежде Васильевне оставили жилищно-бытовую комиссию — по сути, она продолжала выполнять все обязанности председателя. И — вот уж сюрприз для трестовских — не пропускала ни одного собрания, продолжала наседать и спорить.
— Надежда Васильевна, вы бы далеко пошли по этой линии! — не раз и не два тихо говорили коллеги. — Если бы не так активно спорили с начальством и вступили в партию...
— Знаете, — Зарецкая «включала» самую очаровательную улыбку, — мне ведь и на своем месте очень даже уютно!
Свободное копирование
