В конце мая 1937 года Всесоюзный комитет по делам искусств перевел меня в театр Моссовета - мне было все равно где служить,- а осенью того же года я встретился с Мейерхольдом в последний раз в Ленинграде на генеральной репетиции возобновляемого в Театре им. Пушкина "Маскарада". Репетировал он здорово, и я, сидя далеко от него в самом крайнем кресле партера, с гордой радостью поглядывал на вдохновенное лицо мастера, переживавшего происходящее на сцене. Вдруг он резко повернулся, стремительно подбежал ко мне, по-старому доверчиво спросил: "Нравится?", и, на секунду скользнув своей небритой щекой по моему лицу, продолжал репетицию.
А слышать его в последний раз довелось мне в июне 1939 года в Москве, когда восторженно встреченный аудиторией Всесоюзного съезда режиссеров он выступил с речью, вызвавшей у меня недоумение и грустную оскомину: большую часть ее он посвятил взаимоотношениям худрука и месткома - трагическая ирония!
Больше я уже не видел и не слышал его.
Пусть это станет точкой в воспоминаниях о горячих днях моей актерской жизни - они остались лучшими для меня.
Свободное копирование
