20 сентября вечером впервые на суд петроградского зрителя ворвалась на сцену карнавальная сумятица масок и за ними следом озорная и шумная шайка Рваного плаща. Восторгом наполнились наши сердца от легкости и заразительности того бурного веселья, которое завладело сценой и сразу же перекинулось в зрительный зал, где опять было много людей в серых шинелях с винтовками на коленях.
Весь спектакль единым дыханием пронесся в стремительном и волнующем слиянии молодежи Больдрамте, воодушевленной Блоком и Болеславским, с открытыми для доброго и героического сердцами петроградцев.
Радовали нас новые наши товарищи: Надежда Комаровская, несколько академичная, но тонко чувствующая поэзию Сема Бенелли и выразительно распоряжающаяся своими великолепными сценическими данными, юная Лежен, брызжущая здоровым весельем в образе итальянской девчонки, Володя Шмидтгоф и Сеня Тимошенко - молодые, наделенные природным юмором сатирического склада, ну и совсем еще мальчик Юра Лавров.
Очень грустно и, казалось нам, было даже опасно остаться без наших друзей-студийцев, уезжающих домой в Москву, без их постоянного педагогического присмотра. Постепенно, наблюдая друг за другом и помогая друг другу, мы встали на твердый и надежный грунт верного действования на сцене.
Сушкевич и Болеславский глубокой осенью приезжали в Петроград и, просмотрев спектакли, обрадовали нас, что мы не только не растеряли основного, сделанного с ними, но, напротив, обогатили в некоторых моментах наработанное прежде.
Свободное копирование
