В те времена все молодые специалисты, окончившие институты и техникумы, были обязаны отработать три года в организациях, на которые они были распределены. За несколько месяцев до защиты большинство будущих выпускников уже знало, где они будут работать, состоялось предварительное распределение. Выпускников-москвичей, а их было большинство, распределили по московским авиационным предприятиям: заводам, НИИ и КБ. Пятнадцать ребят-иногородних, в основном отличников, получили распределение в закрытый городок под Арзамасом, в котором производись работы по созданию атомного оружия. Но в 1957 году на комбинате, который производил атомное оружие, произошла крупная авария, сопровождавшаяся большим выбросом радиоактивных веществ и облучением огромного количества людей. Сверху было принято решение временно прекратить приём специалистов на эти объекты, в связи с чем выпускники МАИ, в числе которых был и я, оказались без распределения, и в срочном порядке для них стали подыскивать другие организации.
Впрочем, мы не сильно горевали, потому, что наш руководитель дипломного проекта академик Петров пообещал Виктору Дудко, мне и ещё одному выпускнику помочь с приёмом на работу в знаменитое КБ С.П.Королёва и рекомендовал до его приезда не соглашаться с другими предложениями. На этом основании мы отказались от распределения на вполне передовое оборонное предприятие – Красногорский оптико-механический завод, занимавшийся производством авиационных прицелов. Завод также разрабатывал и выпускал при участии интернированных немецких специалистов знаменитого завода Карла Цейсса оптические гражданские приборы: микроскопы, бинокли, телескопы и т.д. По настоянию этих специалистов на заводе был установлен двухчасовой обеденный перерыв, потому что после приёма пищи по немецким понятиям очень полезно часок поспать или подремать, чтобы не нарушать процесс пищеварения. Нас пригласил на приём директор, пригласив оформиться на предприятие. Надеясь на приём в ОКБ-1 Королёва, мы упёрлись и стали возражать.
Но наши надежды не сбылись: во-первых, академик Петров, наш протеже, будучи в командировке в Париже, заболел, ему сделали срочную операцию и оставили на долечивание. Во-вторых, как раз в это время приснопамятный Н.С.Хрущёв затеял очередной, очень вредный эксперимент по реформированию управления экономикой, ликвидировал экономические министерства, создав совнархозы, И поскольку высвободилось большое число чиновников, был закрыт до окончания их трудоустройства приём специалистов на все крупные предприятия ближнего Подмосковья. Мы с Дудко решили вернуться в Красногорск. Но не тут-то было: мы достали директора своим отказом, и он отправил наши документы в министерство с рекомендацией отправить нас куда-нибудь подальше от Москвы. Наше положение было отчаянным: у нас кончались деньги, нас выселили из общежития, мы из-за своей самоуверенности оказались у разбитого корыта.
В министерстве нам оформили новые путёвки, и в глубоком унынии мы вынуждены были поехать на работу в город Ковров Владимирской области совсем не по специальности на пулемётный завод. Причём нас предупредили, что мы не имеем права отказываться, и других мест для нас не будет. Втайне же мы надеялись, что нам удастся отвертеться от этого, как мы считали, наказания. Приехали в Ковров утром, и уже на вокзале услышали громкий треск пулемётных очередей. Дороги были выложены булыжником, асфальт отсутствовал, вместо такси пассажиров на вокзале ожидали тарантасы, запряженные лошадьми. Приехали на этом транспорте в отдел кадров завода, пришли на приём к начальнику. И тут нас, наконец, ожидала удача. Во-первых, он сказал, что на заводе нас не ожидали, у них нет мест в общежитии, которые нам полагались, и нас могут поселить на съёмной жилплощади в коммунальной квартире с оплатой из своей зарплаты, размер которой будет составлять аж 780 рублей. В Москве молодым специалистам устанавливалась тогда зарплата в 1000-1100 рублей. Мы, конечно, сказали, что нас это категорически не устраивает, нарушает наши права, как молодых специалистов, и мы просим дать нам официальный отказ в приёме на работу. Начальник сказал, что такое он оформить не может, его за это могут наказать. Сошлись на компромиссе: нам вручили документ о том, что в связи с отсутствием мест в общежитии завод не настаивает на оформлении на работу к ним и не возражает против переоформления путёвки на другое предприятие.
Вдохновлённые этой удачей, мы заявились в министерство. Начальник отдела молодых специалистов попыталась охладить наш энтузиазм вопросом: «а почему Вы не зашли на другой, аналогичный пулемётный завод в Коврове, где Вас могли бы взять?» Тут уж мы возмутились: «а зачем мы, как бедные родственники будем ходить и просить принять на предприятия, на которые у нас нет направлений?»
Наконец она смилостивилась над нами и предложила направить на работу на предприятие НИИ-125 в посёлок Дзержинский вблизи города Люберцы. Мы уже не могли больше капризничать, взяли новые путёвки, и на следующий день, в июне 1957 года с хорошим настроением поехали на предприятие, которое на долгие годы стало для нас как бы вторым родным домом. Поскольку до начала работы необходимо было оформить допуск, нам выдали подъёмные и предоставили отпуск недели на три. К работе мы приступили 6 июля 1957 года. Наша эпопея с трудоустройством продолжалась более 4 месяцев.
