Послесловие
С тех пор, как была поставлена последняя точка в моих воспоминаниях, прошло несколько лет. Прииск продолжал жить своей кипучей жизнью. Наряду с государственными предприятиями, золото добывали две крупные старательские артели. Приток рабочих рук вызвал к жизни большое строительство. Старые, построенные в 30-х годах обветшавшие жилые дома, бараки и общественные здания сносились, и на их месте строились новые из бруса, а иные и под краску. На Седьмой линии и за бывшим конным двором появились десятки новых, даже несколько 2-х этажных зданий. На Успенском вместо одной пыльной улочки возникли сразу четыре, застроенные двух и одно-квартирными домами улицы.
К большому сожалению, здание нашей великолепной школы тоже не пощадило время. Никакие ремонты уже не спасали её от ветхости и постепенного разрушения. На её месте была построена другая школа, тоже двухэтажная, но уже не наша, не родная и близкая, знакомая каждой половицей, каждым светлым окном, каждым бревнышком в стене.
Производство пополнилось новой землеройной техникой, транспортными средствами, в том числе мощными бульдозерами японского производства, что дало возможность освобождать полигоны от торфяников, глины и обнажать золотоносную породу. Драги и другие промывочные агрегаты стали работать производительней. Мастерские пополнились большим кирпичным зданием бульдозерного цеха.
В тайге на десятки километров были проложены дороги, протянуты линии электропередачи к дальним участкам добычи золота. С внешним миром прииск был надежно соединен телефонной связью, по рекам своевременно доставлялись различные грузы, ежедневно прилетали самолеты. Одним словом: прииск жил полнокровной жизнью и развивался.
Известные политические события в стране после 1991 года послужили началом конца прииска и привели к медленному умиранию таежного поселка. Рыночные законы развития сделали добычу драгоценного металла нерентабельным. В геологоразведку, в поиск и освоение новых месторождений, и развитие старых, денег у государства не нашлось.
Вот что с горечью писала в 1998 году Ангелина Черкашенинова: «В этом году план по золоту не выполнили, мужики уже 11 месяцев не получают зарплату, нет запчастей на ремонт техники, бульдозерный цех не работает… Какова судьба прииска неизвестно пока. Вроде бы американцы вкладывают свои доллары в заготовку леса, да работает один участок старательский.» Из другого её письма: «Прииск наш разваливается, золото государству не нужно, техника вся развалилась, все обеспокоены дальнейшей судьбой. Все хозяйство – электростанция, котельные, пожарное депо, гостиница, баня, садик – переданы в муниципальную собственность, школа работает, магазины тоже, цены «кусаются». «Челноки» торгуют тряпками, да сейчас установилась дорога (зимник), так пошли машины из Хабаровска с продуктами. Некоторые, у кого есть куда ехать и квартиры, уезжают, а я да такие, как Костя и Тамара Василенко – нам некуда податься, да и не хочется, откровенно говоря. Летом у нас божья благодать: лес, простор, воздух, участок земли, на котором копаешься».
О тяжелых временах прииска пишет и Тоня Асанова: «За год намыли лишь 30 кг золота» сообщает она и сетует, что молодежь уезжает, не видя перспективы в трудоустройстве, замирает культурная жизнь. В довершение бед сгорело здание клуба. Пожилые жители поселка, для того, чтобы встретиться в праздничные дни, отметить юбилеи и просто пообщаться, собираются в столовой.
Вот так сложилась славная судьба далекого таежного поселка, славного прииска Херпучи, одного из старейших на Дальнем Востоке, давшего за свою долгую жизнь на благо тонны драгоценного металла, и ставшего родиной для многих людей, живущих по всей огромной стране и всегда с любовью вспоминающих о нем.
В.Глотов
Примечание.
На этом я заканчиваю публикацию воспоминаний нашего земляка Виктора Тимофеевича Глотова, одноклассника Ангелины Ивановны Шохиной (Черкашениновой), которая учила многих херпучинцев. Сказать, что эти воспоминания является мемуарами Глотова, можно с большой натяжкой. Скорее это летопись нашего поселка Херпучи, его зарождения, производственной деятельности прииска и его отдельных подразделений, впечатлений о школе, учителях, людях, с которыми общался мальчик и юноша Витя, его одноклассниках. Больше двадцати глав посвящено освещению жизни в Херпучах.
Я тоже написал свои мемуары, но в них описана моя жизнь от рождения до настоящего времени. Всего три отдельных главы в них о моем детстве, школьных годах и занятиях спортом в это время. Учитывая, что эти главы опубликованы на литературном сайте почти 3 года назад, и многие мои земляки их не читали, я решил поделиться ими на сайте «Одноклассники».
А сейчас завершить послесловие Виктора Тимофеевича я хочу цитатой из моей заметки «Мой земляк Виктор Глотов».
Назвать Виктора Глотова моим земляком можно с определенной натяжкой. Ведь родился он не в Херпучах, а в другом месте, но его детские и юношеские годы прошли в моем родном поселке, куда он еще до войны приехал с родителями. Вот что написал Виктор об этом в своих воспоминаниях.
«Наш приезд на прииск я помню смутно, хотя отдельные эпизоды вижу четко и ясно. А было мне в ту пору, летом 1938 года, всего 4 годика.
До этого мы жили в Хабаровске. Я, моя сестра Людмила, мама, папа. Помню, что жили во дворе школы, где работала мама, в небольшом домике. Во дворе лежал штабель бревен, на котором и в котором мы играли. В нескольких шагах проходила центральная улица им. Карла Маркса, поэтому и дома там стояли видные, высокие. Как-то смотрел, сидя у папы на плечах, прохождение по этой улице большой демонстрации с флагами, какими-то моделями в руках, и помню громкие звуки духового оркестра.
Папа тогда работал радистом на радиостанции треста «Приморзолото», и в 1938 году ему было предложено занять освободившуюся вакансию в далеком прииске Херпучи. Связь на дальнее расстояние в те далекие годы осуществлялось в основном с помощью радиостанций. Телефонная сеть тогда еще не было достаточно мощной и разветвленной.
Итак, судьбе было угодно направить моих родителей на работу в этот далекий таежный поселок. С тех пор жизнь так или иначе возвращает меня к этому месту, на этот прииск, где прошло мое детство и юность, где я закончил школу и нашел друзей. Яркие, неизгладимые впечатления и особых дух от этих таежных мест живут во мне до сих пор.
Как мы плыли по Амуру, я не запомнил. Из более поздних разговоров родителей знаю, что пароход назывался то ли «Коминтерн», то ли «Профинтерн». Сестра Людмила упала со второй полки каюты. Во время остановок парохода команда грузила дрова из больших поленниц на берегу. Долгое муторное сидение в каюте катера, идущего вверх по Амгуни, закончилось на берегу в Оглонгах в районе Верхней базы. Катер ушел. Мы сидим на берегу рядом с вещами, сложенными кучей. Папа пошел в поселок, а мы все сидим. Наконец, спустя полтора часа он является с подводой, довольный, заявляет, что хорошо пообедал в столовой. Едем, сидя на подводе, рядом с чемоданами и стульями. Хорошие были стулья – венские с гнутыми ножками и спинками. На подъем идем рядом с телегой. И, наконец, последняя картинка нашего прибытия на прииск – первый дом перед больницей, дом совсем новый, недавно срубленный, в пазах бревен виден мох. При разгрузке телеги я помогаю, как могу. Мне дали чемоданчик с масляными красками (папа тогда увлекался рисованием, и все принадлежности захватил с собой). Чемодан маленький, но тяжелый. Я говорю: «Ой, какой тяжелый чемодан!». Наблюдавшие нашу разгрузку любопытные пацаны тут же начали хохотать, и потом долго меня так и дразнили «тяжелый чемодан».
Запомнил я первых наших соседей. За стеной жила семья врача Ремизова, и был у них сын Юрка. Вскоре Ремизова перевели в Николаевск, и вместо него главврачом работал Нечаев Алексей Михайлович, а аптекой заведовала его жена Зауэр Августа Ефимовна.»
Понятно, что именно в Херпучинскую школу пошел в первый класс Витя Глотов 1 сентября 1941 года. Но я не буду описывать его годы учебы, просто предоставлю читателям самим познакомиться с его рассказом о школьных годах в отдельном рассказе.
А вот после окончания школы уже Виктор Тимофеевич Глотов не раз приезжал в эти, ставшие ему родными края. Он приходил в школу, навещал своих учителей, которые жили в поселке. И даже после того, как его родители вышли на пенсию и уехали в Хабаровск, Витя приезжал в Херпучи.
Его мама была учительницей русского языка и литературы, и требовала, чтобы все её дети читали не только то, что требовалось по школьной программе, но и другую литературу. И эта начитанность детей Нины Степановны сказалась. Старшая дочь Людмила Тимофеевна тоже стала учительницей литературы и долгие годы проработала в школе. А вот у Виктора это выразилось в другом его увлечении – он написал свои воспоминания о детстве. Причем написал очень сочно, красочно, и жизнь своей семьи, друзей, соседей, и окружающую природу и даже местную достопримечательность – гору в центре поселка под названием Каланча.
Я хорошо знал семью Глотовых. И не только потому, что мы жили на одной улице в домах напротив, но и потому что мои родители, наши соседи Кокорины, еще одна семейная пара, Каменщиков-Странд, и Глотовы встречали праздники в одной компании. А с младшей из детей Глотовых Таней мы были одноклассниками, а маленькими сидели на одном горшке, когда взрослые отмечали праздник, оставляя нас вместе играть. Но старших из детей, Людмилу и Виктора, знал в основном по разговорам родителей, и видел во время редких их приездов в родной поселок или уже в Хабаровск.
О том, что Виктор Тимофеевич, который старше меня на 15 лет, написал свои воспоминания, я узнал случайно, когда у меня появилась идея издать книгу-альманах с воспоминаниями своих земляков. К этому времени у меня уже были написаны свои мемуары, а также по просьбе моего земляка, хабаровского поэта Александра Урванцева, материал о моем отце, директоре школы, а также история Херпучинского прииска. Я связался с учительницей нашей школы Ангелиной Ивановной Шохиной, которая после замужества стала Черкашениновой. Вот она и сказала о том, что её одноклассник Витя Глотов написал очень хорошие воспоминания о жизни в нашем родном поселке. Она же дала номер его мобильного телефона. Я связался с Виктором Тимофеевичем, рассказал о задумке с альманахом, и он прислал мне бандероль со своими воспоминаниями. Я читал и перечитывал эти машинописные тексты и живо представлял, какие события описывались автором. Будучи человеком в солидном возрасте, да еще имея на руках больную жену и домашнее хозяйство, Витя не умел пользоваться компьютером, все его воспоминания напечатала его знакомая машинистка. Размноженные на ксероксе несколько экземпляров Виктор послал своим друзьям школьных лет, которые высоко оценили труд своего одноклассника. Именно таким образом и попали воспоминания Глотова к его однокласснице Ангелине Шохиной.
В это время я уже публиковал свои мемуары, рассказы и другие произведения на литературном сайте Проза.ру и знал, что они читаются. И я предложил перепечатать несколько глав из воспоминаний Виктора Тимофеевича под его именем на своей странице в литературном сайте. Он согласился, даже обрадовался, что их прочтут не 10-15 человек, а сотни. Так и появились на моей странице несколько произведений моего земляка. Но Витя, а именно так я зову его, несмотря на большую разницу в возрасте, не остановился в своем творчестве. Сегодня я хочу показать читателям еще одну грань писательского таланта Виктора Глотова – его стихи. Вот несколько шутливых:
- Муха и варенье
Муха села на варенье.
Вот и все стихотворенье.
Что же дальше? Ну и села,
Поднялась и улетела?
Может так, а может нет –
Неоконченный сюжет.
Тема: «Муха и Варенье»
Актуальная к сожаленью.
Что в борьбе успех иметь,
Надо все предусмотреть.
Все же знают: как-никак –
Это наш заклятый враг.
Муха вляпалась в варенье.
Там и сдохла, к сожаленью.
Все, конец враждебной твари,
Но нельзя же так оставить.
Поделом ей, но тогда
Перепорчена еда.
Муха шлепнулась в варенье,
Но жива, на удивленье.
Лапка, крылья отряхнула,
Облизала и вспорхнула.
Но не просто рот набила,
Но порядком наследила.
Вот такие эти мушки,
Позолоченные брюшки.
Нет ответственней забот –
Изводить мушиный род.
Крышечкой закрыв варенье,
Завершу стихотворенье.
Ноябрь 2017 г.
- Ученье – свет…
Чтоб аэродинамики
Азы чуть-чуть понять,
Приходится у печки, -
Отчаянно дымящей,
Воняющей, коптящей –
Науку постигать.
- Ну, надо же…
Слон, крокодил и баобаб.
Их пищевые предпочтенья
Чрезвычайно далеки.
Одно сближает, без сомненья –
Их всех съедают червяки.
- Дешево и сердито…
(антиреклама «Эспумизана»)
Пучит коль живот от газов,
Принимай решенье сразу:
Не тушуйся, не страдай,
Вон их смело выпускай.
А купил «Эспумизан»
Зря опустошил карман.
- Человек предполагает…
«Камни с неба!»
«Кровь из носа!»
Клятва тверже, чем гранит,
Убедительно, серьезно и
Решительно звучит.
Услыхал Господь такое и
Нахмурился слегка:
«Кто посмел себе позволить
Заявлять наверняка?»
А вот афоризмы от Виктора Глотова:
Мужик без жены – что дерево без дятла.
Деньги есть – ума не надо.
Крыша есть – ума не надо.
Умные обычно соображают лучше, чем живут.
Если вас незаслуженно обидели, вернитесь и заслужите.
Мы не пьем. Мы дезинфицируем душевные раны.
Работа не волк, в лес не убежит. А жаль…
Живем дружно. Друг друга понимает с полпинка.
Если враг не сдается, надо найти себе другого врага.
Темное прошлое тоже было для кого-то светлым будущим.
С годами шансы на любовь до гроба сильно возрастают.
Семеро одного не ждут, а поджидают.
Любовь не картошка – на ужин не поджаришь.
«Человек» звучит гордо, а «паразит» - честно.
Наглость второе счастье, если есть первое.
Некоторые жабы на самом деле жабы. Хоть обцелуйся.
Будь мужчиной – проводи женщину. Хотя бы взглядом.
Иногда шаг вперед – результат хорошего пинка сзади.
Поддайся соблазну. А то он может не повториться.
Когда женщина теряет голову, она у неё уже не болит.
Женщина потеряла голову, но сохранила лицо.
Не берите от жизни всё. Не донесёте!
У кого армия сильнее, тот и миротворец!
А вот уже серьезное. Даже очень…
- Былое…
Мне женщину судьба дала,
И молвила: «Владей!
Любить – люби,
Жалеть – жалей,
Но обижать не смей!»
И с той поры я позабыл,
Где был, с кем жил,
Чем дорожил,
И сколько промелькнувших лет
Гляжу на белый свет.
Та, что по жизни суждена,
Мне также искренне верна,
В чём убеждал меня не раз
Огонь любимых карих глаз.
Но странная у нас любовь:
И тайны тягостный покров
Томит. И редкие свиданья,
Но в них восторг и обаянье.
Простимся и не можем знать,
Когда же встретимся опять.
Порой весь мир обнять хочу,
А то отчаянно грущу.
Ты далеко, но образ твой
Везде со мной.
Как жить теперь, не знаю я –
С тобой, но без тебя.
Май 2004 г.
Сейчас Виктор Глотов живет в Амурской области, в пригороде города Благовещенска в своем доме. Солидный возраст (ему далеко за 80 лет), необходимость вести одному домашнее хозяйство оставляет Вите мало свободного времени. Но он все же иногда навещается соседку по улице, у которой есть компьютер и подключение к Интернету, и это позволяет ему читать свои произведения на литературном сайте. Его произведения напечатаны в двух книга, выпущенных мной – «Возвращаясь к истокам» и в альманахе «По волнам нашей памяти». Все они получили высокую оценку читателей. Старшая сестра Людмила Тимофеевна живет в Бурятии, в городе Улан-Удэ, вместе с дочерью Ириной. Младшая сестра Виктора, Таня, живет со своей семьей в Новосибирске, в Академгородке. Все они на связи со мной, так что мы в курсе основных событий в нашей жизни.
Наше поколение прожило трудную, но интересную жизнь. Большинство из нас хорошо работали, воспитывали детей, крепко дружили. И до сих пор вспоминаем нашу малую родину, которая дала нам счастливое детство. Поэтому по несколько раз в году встречаются в Хабаровске наши земляки, чтобы увидеться и поговорить друг с другом. К сожалению, обе сестры и брат Глотовы, как и я, лишены такой возможности, но мы всегда передаем приветы тем нашим знакомым и землякам, что встречаются в Хабаровске. И мне остается пожелать здоровья и долгих лет жизни всем им, и Виктору Тимофеевичу Глотову в особенности.
Свободное копирование
