А в ноябре он повез маму в больницу, сначала в Бай-Хаак, потом в Кызыл. Врачи сказали ему, что будут готовить ее к операции, и он уехал домой, оставив маму в больнице, нельзя же детей одних оставлять. От Сосновки до Кызыла 80 километров, это три часа езды по санному пути. Телефонная связь только с Бай-Хааком.
– Через неделю съезжу за мамой, - сказал папа нам.
Но через два дня из Кызыла сообщили, что Залуцкая Александра умерла на операционном столе. От горя папа не спросил даже, какая у нее была операция. Грустный он пришел из конторы сельсовета, запряг лошадь.
– Ты за мамой? – спросила я.
Но он ответил уклончиво:
– Приеду только к вечеру, смотри за ребятишками.
Долгим мне показался этот день. А как услышала скрип саней возле дома, выскочила открывать ворота.
– Мама! – кинулась я к женщине, стоящей возле саней.
Но оказалось, что это не мама, а ее сестра из Бай-Хаака тетя Маня Зеленина, у них с мамой были одинаковые пальто.
– А где же мама?
– Вот ваша мама, - показала она на сани, накрытые одеялом, и зарыдала, прижав меня к себе…
Еще одна страшная картина тех дней запечатлелась у меня в памяти. Мама лежала на широкой скамье в переднем углу. А когда начали перекладывать ее в гроб, папа взял на руки трехлетнего Васю и годовалого Сеню и так крепко прижал их к себе, что дети заревели, еле забрали их у него.
Хоронили маму в холодный ноябрьский день, медленно падал снег, словно природа вместе снами оплакивала ее. Опустел наш дом без мамы.
