Глава 54
Однажды, отрепетировав, я, как обычно, позвонила Александру Николаевичу сказать о том, что работа окончена, и я выхожу. Я вышла чуть раньше, чем собиралась.
Был 1992 год , 25 марта, половина десятого вечера. Вышла на улицу. Фонари не горят. Темень... Дохожу до моста через Тигоду. Впереди кромешная темнота. Дорогу освещают лишь фары редких машин. Вдруг в свете фар замаячила чужая фигура с неверной походкой. В следующий момент «некто» обхватывает меня за шею. Машина уехала, снова стало темно. Мне удалось увернуться и я убегаю, что есть мочи. Он бежит вдогонку, сбивает меня с ног и бьет, приговаривая:
- Пойдем со мной! Пойдешь со мной? –
- Нет! Нет! – отвечаю я, отчаянно сопротивляясь, и пытаюсь встать. Проезжает машина, ярко осветив фарами происходящее: я на коленях, оглашающая рыданиями тишину безлюдного глухого вечера, без шапки, с оторванным воротником у пальто. В свете фар вижу приближающиеся четыре силуэта. Мужик, испугавшись, бегом метнулся наутек.
На мое счастье четырьмя силуэтами были четверо учащихся ССПТУ – 254, шедших в г. Любань. Они подбегают и спрашивают:
- Это он Вас обидел? –
- Да, - отвечаю я.
- Мы сейчас его догоним. Подождите нас, - и побежали за ним. Они привели его и спрашивают меня:
- Вы не возражаете, если мы с Вами и с ним пройдем в Любанскую милицию? –
- Нет, не возражаю, - плача ответила я. Молодые люди помогли мне найти сумку, которую он забросил подальше, шапку, и мы компанией пошли навстречу Александру Николаевичу, с которым встретились через минут семь.
Шокированный произошедшим, он бросился было на этого мужика и хотел применить имевшиеся у него боксёрские навыки, но мы уговорили его не связываться с ним, ведь мы ведём его в милицию.
В милиции был составлен протокол. Весь мой вид был красноречивее всяких объяснений. При электрическом свете стали заметны разбитые колени; оторванный воротник я держала отдельно.
Дня через три этот человек приходит ко мне домой. Просит прощения, предлагает деньги, купить пальто взамен испорченного, только не надо суда. Во мне во весь голос кричали возмущение, обида и оскорблённое достоинство.
- Нет, ничего не надо, нет, - отвечала я на все уговоры. Оказывается, он хорошо знает меня, но в темноте, будучи в нетрезвом состоянии, он не разглядел меня. Он - наш бывший родитель: в музыкальной школе училась его дочь. У меня не было желания сажать его в тюрьму, но суд должен был состояться обязательно, правосудие хотя бы моральное должно было свершиться.
После первого вызова к следователю наступило затишье. Дело пришлось возбуждать к активности. После этого процесс пошел. Приходила жена. Ругалась. На процессе судья допытывалась, говорил ли он мне что-нибудь. Я сказала: «Нет». Если бы я сказала, как было, то его судьба, очевидно, была бы решена более круто.
В конце каждого учебного года был отчетный концерт учащихся, а в период с 1989 по 1999 годы был и отчетный концерт преподавателей. К концертам готовилась вся школа.
Интересен тот факт, что все большее количество преподавателей включалось в концертную деятельность личным участием. Вначале отдельными выступлениями, затем стали поступать предложения выступить с сольным концертом. Это ли не было для меня отрадным фактом. А как это было необходимо всем: учащимся, родителям, населению региона.
Каждый концерт приносил моральное и профессиональное удовлетворение и педагогам – участникам этого большого эстетического действа во времени и пространстве. Мы постепенно выходили за рамки популярности в Любанском регионе. Школа становилась известной в области своими учениками, преподавателями.
По личному опыту я знала, какое значение имеет для педагога вовремя увидеть и оценить его успех. Я испытывала радость по поводу каждого достижения любого преподавателя, старалась поддержать и поощрить инициативу, создать в школе, по возможности, нормальные моральные, бытовые, профессиональные условия для работы и учебы.
Непочатый край работы был с родителями и в г. Любани, и, в особенности, в совхозах. Контингент родителей в совхозах – это рабочие-животноводы, других цехов, график работы которых был очень напряженным. Интенсивный и тяжёлый труд отнимал силы и время… Педагогам трудно было справиться с частью учащихся, которые были предоставлены сами себе, и родители которых почти не заботились о своих детях, считая, что если ребёнок определён в музыкальную школу, то он должен быть и воспитан и научен без их вмешательства. Легкомысленное и наивное заблуждение, удобное для самоуспокоения.
Проводя собрания, встречи с родителями, мы пытались достучаться до некоторых из них убеждением, что, давая жизнь ребёнку, родители в ответе за его воспитание и образование каждый день. Нужно, чтобы ребёнок чувствовал, что то, чем он занимается, интересно маме, папе…
Свободное копирование
