Полёт нормальный. Лето 1982 года

  -- ПОЛЕТ НОРМАЛЬНЫЙ. ЛЕТО 1982 ГОД .

   НИИ имел два источника финансирования: госбюджет и договорные работы. Львиную долю госбюджетных денег забирала алмазная тематика, немалые суммы выделялись на поиски месторождений золота, редких и цветных металлов. Руководству Украины очень хотелось иметь свои алмазы и золоторудные месторождения. Ну, просто очень хотелось, хотя бы для престижа. И денег на эти исследования не жалели. Естественно и дирекция и руководители отделов заверяли киевское начальство, что в недрах Украины этого добра полно, надо только как следует поискать. В доказательство приносили несколько мелких алмазиков в том числе импактных, рапортовали об открытии кимберлитовых трубок, дразнили зернышками золота, якобы из перспективных пластов, россыпей. Однако на поверку оказывалось, что и кимберлитовые трубки, и россыпи имели столь низкие концентрации искомого продукта, что даже мечтать о промышленной добыче не приходилось. В принципе, ничего удивительного в этом не было. Так, в Якутии к 1966 году было открыто более 180 кимберлитовых трубок, из которых промышленное содержание алмазов имели только три (Мир, Айхал и Удачная). Но щирые украинские власти все равно очень хотели (и до сих пор хотят) иметь свои месторождения и деньги госбюджетные улетали в черную дыру. Это была алмазно-золотая дыра.

   Помнится, как на одном Ученом совете института маститый карстолог предлагал интереснейший проект по изучению карста, в том числе техногенного, но проект задробили Сколько на это потребуется денег? Спросил С.К. Миллион - ответил карстолог. Это что же, миллион в дырку? - издевательски спросили из зала алмазники. И все. Проект даже не рассматривали. Вскоре с карстом мы столкнулись на площадке Ровенской АЭС, поимели массу проблем в Закарпатье на серных рудниках, где государство понесло убытков на многие десятки миллионов.

   Гидрогеологи и экзогенщики "кормились" за счет небольших договоров с производственными организациями. В то время производственники еще имели приличные финансовые возможности. Вот и наша лаборатория путем личных контактов заключила такой договор с местным геологическим объединением сроком на три года. Ни в процессе согласования геолзадания, ни в написании программы работ я не участвовал. Она составлялась не "под меня". Тема имела длинное и идиотское название, но позволяла регулярно получать зарплату пяти сотрудникам, в том числе и мне. Три года можно было работать спокойно.

   В этом же 1982 году довелось принять участие в двух крупных научных совещаниях. Одно из них: Всесоюзное карстово-спелеологическое, состоялось в Алуште. Причем организатором был наш институт, что прямо свидетельствовало о престиже наших карстологов. По просьбе зав. отделом, мне изрядно пришлось попотеть с массой присланных тезисов. С такой работой я столкнулся впервые и был потрясен безграмотностью большинства авторов. Моя бы воля, я бы и половину не допустил к печати. Но добряк зав. отделом все переделал сам. Не могу не отметить незаурядную эрудицию этого человека. Борис Николаевич Иванов являлся куратором Министерства геологии Украины по карсту, прекрасно знал несколько славянских языков (польский, сербский, болгарский), много раз бывал в восточно-европейских странах и в области карбонатного карста был непререкаемым авторитетом. Он же осуществлял научное сопровождение при проектировании и строительстве Ялтинского гидротоннеля. В беседах с ним невольно вспоминалось древнеримское изречение "Нет провинции - есть провинциалы". В научных вопросах он был принципиален объективен. Например, публично и показательно "выпорол" на предзащите кандидатской диссертации тогда еще молодого нашего сотрудника Леню Борисенко.

   В забитой курортниками Алуште он сначала разместил приезжих издалека участников, а уж потом нашел мне местечко в многоместном номере. Да и то это было по страшному блату. Самым приятным событием на этом форуме было то, что на совещание приехал мой питерский друг Алексей Коротков. Мы с ним отвели душу в разговорах, естественно с неограниченным употреблением крымских вин. Игнорируя секционные заседания, сидели либо в уютном кафе, либо прямо на пляже. Поговорить нам было о чем. И о друзьях, и о работе и о Египте, из которого он только что вернулся. Так в полном кайфе мы провели три дня.

   На четвертый день выяснилось, что в разгар курортного сезона билетов нет ни на какой транспорт. Свободно уезжали те, кто, предвидя ситуацию, взял билеты туда и обратно. Алик, по своей профессорской рассеянности не взял. Пришлось звонить своей подруге и умолять о помощи. Помощь была оказана в виде обкомовской брони. Алексея мы доставили в аэропорт на черной обкомовской волге и даже ухитрились усадить в кресло в переполненном зале ожидания. Обозленная подруга обругала нас, что напрягли ее в самый последний момент, а могли бы предупредить заранее. Вручила Алику билет и сказала: вон по тому динамику через десять минут тетя объявит посадку. Не вздумай никуда уходить! В качестве сувенира вот тебе бутылка крымского муската. И чао! Машину я не могу держать долго, нам еще домой поспеть надо. Слегка ошалевший от стремительного перемещения (почти телепортации), Алексей потом рассказал по телефону, что застрявшие в Алуште коллеги почти неделю добирались до дома на перекладных, через Москву и Харьков.

   Другая конференция прошла в Ялте. По всему было видно, что выездную сессию Академия наук СССР устроила здесь с одной целью - на халяву отдохнуть недельку в Крыму от научных забот. Организация совещания была сделана по первому разряду - курировал мероприятие первый секретарь обкома. Сессия проходила в тогда еще новенькой интуристовской гостинице "Ялта". Для открытия и пленарных заседаний использовали конференц-зал на 23 этаже. Всем участникам выдали роскошные папки с тезисами и билетами на культурные мероприятия. Говорливых академиков нагло прерывали под предлогом кофе брейка или второго завтрака - мол, договорите в кулуарах.

   На второй день компанию уже в 12 часов потащили на дегустацию крымских вин. На дегустации я присутствовал впервые, и мне все было очень интересно. В специальном зале были накрыты столики на четверых. В центре стола красовалась ваза с роскошным виноградом, а перед каждым участником стояли выстроенные в строгую линию двенадцать уже наполненных разными винами небольших рюмок. Специалист из "Массандры" прочла краткую лекцию о предприятии и культуре винопития. С чего надо начинать, как определять вкус. А закусывать полагалось только виноградом определенного сорта. Таковы, мол, правила дегустации и ее ритуал.

   Вводную лекцию я прослушал внимательно как студент-отличник. Но вот дальше, когда начали описывать достоинства и особенности того или иного напитка мало, что понял и запомнил. Дело в том, что меня угораздило сесть за столик с тремя весьма пожилыми академиками. Все они спиртного не употребляли вообще, толи из принципа, толи из-за разных возрастных болячек. При этом на мусульман они явно были не похожи. На вопрос, зачем они вообще приперлись на дегустацию - отвечали что-то невнятное. Странные люди эти академики - любопытные как дети. Неужели и я когда-нибудь впаду в подобное академическое детство? Но не оставлять же на столе наполненные лучшими коллекционными винами рюмки. Такого мне не позволяла моя пролетарская совесть. Пришлось употреблять по двенадцать рюмок каждого шедевра виноделия, объясняя коллегам-академикам, что при этом чувствую. Итого 48 рюмок, хоть и не больших по размеру, но в сумме они составили страшный коктейль. К концу дегустации язык у меня начал заплетаться, но вроде бы экзамен выдержал с честью.

   Далее всю ученую компанию повели в другой ресторан на обед, естественно с возлияниями. Обед продолжался часа два, после чего всем предложили часика три отдохнуть и собраться в 7 вечера на дружеские посиделки уже в третьем ресторане.

   Возвращаться в свой номер не хотелось. Если бы там я завалился на кровать, то сразу бы заснул. И проспал бы до утра, пропустив массу интересного. Поэтому и решил, что самое время немного протрезветь и сделать это надо в бассейне. Гостиница славилась своим огромным бассейном с подогретой морской водой. Голубое зеркало этого водоема давно притягивала меня, как магнитом. Изрядно подогретый дегустацией, я все-таки спустился на первый этаж. Там запутался в коридорах и вход в бассейн и его раздевалку не нашел. Зато обнаружил какое-то открытое окно и вылез через него прямо на парапет бассейна. Презрев условности, стащил с себя костюм и плюхнулся в чистейшую теплую морскую воду.

   К семи часам был уже свеж как огурчик и готов продолжать участвовать во всех намеченных мероприятиях. Поднялся на десятый этаж, где нас кормили обедом и обнаружил, что он абсолютно пуст. Официант объяснил мне, что академики собираются совсем в другом зале и подсказал как туда добраться. Это оказался зал с концертной эстрадой, на которой пели и плясали местные театральные звезды. Все столики были уже заняты. Хорошо, что мои коллеги из института "забили" мне место. На удивление, столик был сервирован довольно скромно. Пара бутылок сухого вина, фрукты и немного жареного миндаля в вазочках. Тут я обратил внимание на столик первого секретаря обкома. Чего там только не было: и коньяк и батарея винных бутылок и изобилие разных фруктов, и тот же миндаль в здоровенных вазах. Причем мы сидели за столиком впятером, а он - вдвоем с какой-то молодящейся дико накрашенной дамой.

   После концерта объявили танцы. Оркестр гремел во всю мощь. Секретарь подхватил свою даму и увел ее в центр зала. Тут мне в голову пришла гениальная идея: пригласил свою коллегу на медленный танец и быстро объяснил ей диспозицию. Танцуя, мы приблизились в секретарскому столику, с которого я, прикрываясь дамой, реквизировал бутылку марочного коньяка и набил карманы миндалем. Партнерша моя страшно трусила. Пришлось уже за столиком объяснить ей, что вся эта выставка на столе секретаря поставлена только для антуража. Выпить и съесть такое количество вдвоем просто невозможно. Да ты обрати внимание - они ведь не пьют и не едят. У них это официальное мероприятие. Вот они еще раз станцуют и свалят в какое-нибудь уютное гнездышко, где этого добра вообще немеряно. А то, что выставлено на их столике в момент разметут официанты. Так все и случилось. Как только парочка ушла, стол мигом опустел.

   Мы же еще посидели, пока коньяк не кончился. Он и в самом деле был изумительный, да только одной бутылки на пятерых человек маловато. Укладываясь спать в своем номере, я подумал, что академикам и первым секретарям в этой гостинице с массой кафе и ресторанов живется вполне комфортно. А вот с нашей зарплатой и командировочными, при здешних интуристовских ценах не разгуляться. Ведь никто из моих коллег в этом кабаке не то, что бутылку - рюмку дополнительно не посмел заказать. Потому и пришлось таскать коньяк с барского стола. И не вижу в этом большого греха, ибо тех оставшихся десяток бутылок официантам и за глаза хватит.

   Утром, мой коллега предложил мне такой вариант отъезда. Мой папа на проректорской волге сюда заедет и сразу обратно в Энск. В машине есть свободное место - поедешь? Я согласился. Представительный папа пожелал нас угостить (мудрое решение, для поправки здоровья). Мы вышли из гостиницы почему-то не через центральный вход, а через тоннель прямо на пляж. У клифа был оборудован бар, чтобы иностранцам не ходить далеко за выпивкой. Пляж был пустой, зато в баре сидело десятка полтора немцев. Кто в шортах, кто в плавках. Проректор в элегантном костюме и в галстуке явно привлек их внимание. Мы выпили по папе рюмок, а третью Проректор решил обставить красивым жестом. Ставлю всем водку! - объявил он на весь бар. Немцы обрадовано загалдели, а потом проводили нас аплодисментами. Так закончилась для меня выездная сессия АН СССР. В впереди ждали трудовые будни.