В Кишиневе - 7

* * *

Совнарком назначил главковерхом прапорщика Крыленко. Начальник штаба верховного главнокомандующего Духонин отказался признать его. После переговоров, не давших никакого результата, прапорщик Крыленко в сопровождении нового начальника штаба направился в ставку. В ставке он был встречен неприветливо. Генерал Духонин открыто заявил, что отказывается выполнять приказ, исходящий от "незаконного" правительства. Отряд матросов, сопровождавший Крыленко, самочинно заколол штыками генерала Духонина: в сводке штаба фронта Духонин представляется мучеником, пострадавшим за идею служения отечеству.

Буржуазные газеты, которые продолжают выходить и доходить до фронта так же регулярно, как и раньше, иронизируют, что прапорщик по своему невежеству ни в коем случае не может быть главковерхом.

По этому поводу у меня со Святенко и Сергеевым произошел крупный разговор.

-- Большевики себя дискредитируют, -- говорил Святенко, -- назначая прапорщика верховным главнокомандующим. Разве может фронт доверить судьбу свою безграмотному в военном отношении человеку?

-- А что же, по-вашему, -- возражал я, -- Николай был более компетентным в военном отношении, когда он был верховным главнокомандующим?

-- Ну, Николай -- это другое дело. Он действовал царским авторитетом.

-- Допустим, -- иронически соглашался я. -- А Керенский в роли верховного главнокомандующего больший авторитет в военном деле?

-- Керенский не авторитет в военном деле, зато был авторитетом в политическом. Он олицетворял собой политического вождя армии.

-- А где же теперь этот вождь? Сдрейфил, удрал в автомобиле союзной миссии. Я роль верховного главнокомандующего понимаю так, -- разъяснил я мотив, впервые пришедший мне в голову, -- роль верховного главнокомандующего -- это прежде всего политическая роль. Духонин был против политических директив, которые мог дать ему от имени Совнаркома Крыленко, поэтому и отправился к праотцам. Знаете ли вы Крыленко? -- спрашивал я. -- Нет. А я его знаю. Я с ним встретился в первые дни Февральской революции в Олеюве, где он выступал как представитель социал-демократов большевиков перед нашими частями. Это крупный политический деятель в ряду других народных комиссаров, которые теперь под руководством Ленина стоят у власти. И в военном деле понимает больше, чем понимал Керенский и даже Николай Второй. [410]