Моя жизнь во Пскове в 1896–1900 годах - 1

Глава 10

Моя жизнь во Пскове в 1896–1900 годах

Псковское захолустье. Две культуры в одной губернии: архитектура церквей, язык, характер населения, сельское хозяйство. Псковское губернское земство. Граф П. А. Гейден. Впечатления, вынесенные мною из объезда Псковской губернии еще больше отклоняют меня от народничества и приближают к марксизму. Мечты крестьян о земельном переделе. Мои псковские приятели: П. А. Блинов, Н. Ф. Лопатин и В. В. Бартенев. Знакомство с Лениным. Споры между социал-демократами «политиками» и «экономистами». Рождение первого заграничного с.-д. органа «Искра». Н. Н. Лохов и его оригинальная судьба.

Три года, с весны 1896 года до лета 1899 года, я работал в псковской земской статистике, вначале — в качестве рядового статистика с окладом в 80 руб. в месяц, а затем в качестве помощника заведующего. В многотомных трудах псковского бюро моему авторству принадлежит целый ряд статей и монографий. За десять лет моего пребывания в земской статистике эти первые три года, пожалуй, были самыми продуктивными, ибо потом, когда я был заведующим, у меня много времени отнимали административные обязанности. Поэтому свою работу в псковском бюро вспоминаю с особым удовлетворением.

Псков — исключительно живописный древнерусский город, который еще в начале XVII века по числу жителей был больше Москвы, а в конце XIX стал одним из самых маленьких губернских городов. После сравнительно оживленного Смоленска, Псков показался мне сонным захолустьем. С проведением Варшавской железной дороги, приблизившей его к Петербургу, он перестал быть местным культурным центром. Семьи богатых псковских помещиков проводили зимы в Петербурге, а потому Псков, в отличие от большинства среднерусских городов, не имел своей местной «аристократии». Верхний слой псковского общества составляли чиновники, не представлявшие собой ярко очерченного круга. Чрезвычайно малочисленным и разобщенным был и круг местной «интеллигенции», благодаря тому, что губернское земство было одним из самых серых и отсталых в России, а потому третий земский элемент, составлявший в других городах ядро «интеллигенции», во Пскове почти отсутствовал.

Несмотря на близость Петербурга, Псковская губерния была в те времена одной из самых глухих местностей России. Оно и понятно, если принять во внимание, что из семи ее городов только два — Псков и Остров — находились на линии Варшавской железной дороги, проходившей по западной окраине губернии, а другая железная дорога — Псково-Бологовская — пересекала лишь небольшую северную ее часть. Вся остальная губерния, покрытая в восточной половине дремучими лесами, не имела других сообщений, кроме трех-четырех плохих шоссе. Из уездных городов Порхов находился в 40 верстах от железной дороги, Опочка — в 75, Новоржев — в 80, Холм — в 100, Великие Луки — в 150 и Торопец — в 200. Впоследствии, с проведением Московско-Виндавской и Петербурго-Киевской железных дорог, Псковская губерния в значительной степени утратила свой захолустный характер, но тогда это была глушь, в которой население жило еще старым укладом жизни. Мне приходилось иногда ночевать в курных избах, а осенью ложиться спать при свете лучины. Были целые местности, где крестьяне не возили зерна на мельницы, а в каждом дворе имелись ручные жернова, и перед тем, чтобы приступить к печению хлеба, бабы мололи ими себе муку.