Едва только закончился IX съезд эпидемиологов в Москве, как в первых числах июня в Ленинграде открылся Всесоюзный съезд педиатров, в работе которого я считал необходимым принять активное участие. В Ленинград поехали Подъяпольская, Калантарян и я. Наши доклады были приняты одной частью врачей не только благосклонно, но и прямо-таки восторженно, в то время как старшее поколение педиатров отнеслось к ним более чем сдержанно.
В том же году я был приглашен на съезд ветеринарных врачей в Калугу, где прочел доклад «Значение гельминтологии для медицины и ветеринарии». Я читал лекцию и ветеринарным и медицинским врачам города Владимира.
По приглашению губотдела профсоюза «Всемедсантруд» я сделал доклад в Костроме, а по просьбе Рязанского медицинского общества — в Рязани.
Выступая с лекциями и докладами, я стремился установить тесный деловой контакт с низовыми работниками ветеринарии и медицины, знакомился с их гельминтологическим кругозором, методами их лечебной и профилактической работы, что давало мне интересный материал для более внимательного анализа их работы, помогало знать их нужды и запросы.
Я стремился к тому, чтобы мое посещение оставило в данной области наиболее ощутимый практический след, выявить тех, кто смог бы развернуть на местах гельминтологическую работу. Как правило, мне это удавалось. Так, в результате посещения Костромы мы провели 54-ю союзную гельминтологическую экспедицию.
То же было в Ярославле, где после моего доклада была организована 47-я гельминтологическая экспедиция.
Весенним семестром 1925 года закрылся Московский ветеринарный институт. Никакие хлопоты не помогли. Прибыла приемочная комиссия для описи и перевозки имущества в Ленинград. Профессуре и преподавателям было предоставлено право выбора: либо переехать в Ленинград, либо остаться в Москве.
Большинство профессоров и, конечно, прежде всего коренные москвичи Михин, Евграфов, Иванов, Мышкин, Вышелесский, естественно, остались в Москве. Профессора Балл и Руженцев переехали в Ленинград. Я в Ленинград не поехал. Но, с другой стороны, кафедра паразитологии Ленинградского ветеринарного института была вакантна, выпускать студентов без знания гельминтологии было бы непростительной ошибкой. В итоге в Ленинград переселился мой ассистент т. Баскаков, который проводил практические занятия, а я 4–5 раз в год ездил туда и читал студентам лекции.
С ликвидацией Московского ветеринарного института гельминтологический отдел ГИЭВ лишился территории, поскольку дом № 5 по Пименовскому переулку передавался другому учреждению. Пришлось обращаться к начальнику Ветеринарного управления, которым в то время был т. Сахаров. Он обратился к профессору Н. А. Михину, директору Московского ветеринарно-бактериологического института, при мне сказал ему:
— Николай Адрианович, профессор Скрябин попал в тяжелое положение, надо ему помочь. Я прошу вас потесниться и выделить в вашем институте три комнаты для размещения гельминтологического отдела ГИЭВ.
Распоряжение было выполнено, и гельминтологический отдел переехал на Звенигородское шоссе, 8, на первый этаж Московского ветеринарно-бактериологического института.
…С 1919 по 1925 год гельминтологи нашей страны провели 28 союзных гельминтологических экспедиций и 5 гельминтологических экскурсий. У меня возникла мысль подытожить нашу коллективную работу и издать соответствующий сборник с краткой характеристикой деятельности каждой экспедиции, оснастив сборник соответствующим статистическим материалом о количестве вскрытых животных, о видовом составе «хозяев» и о степени зараженности их гельминтами в той или иной географической зоне.
Я обратился к начальнику Ветеринарного управления Наркомзема об ассигновании необходимых средств для издания подобного сборника, и в 1927 году вышла в свет книга «Деятельность двадцати восьми гельминтологических экспедиций в СССР (1919–1925)». Она была издана в качестве приложения к «Трудам Государственного института экспериментальной ветеринарии», продолжавшим выходить под моей редакцией. К сожалению, издать аналогичные сборники о работах последующих экспедиций не представилось возможным.
В то время я был одержим идеей, зародившейся еще в первые годы профессорской деятельности в Новочеркасске, — создать многотомный коллективный труд «Гельминтофауна СССР». Поскольку птицы почему-то всегда находились у меня в более привилегированном положении, я планировал начинать работу с изучения гельминтофауны птиц. В связи с этим всем работавшим у меня стажерам я раздавал по возможности такие темы, которые обрисовывали фаунистический облик того или иного отряда или семейства птиц.
Эта по сути дела правильная и интересная идея была впоследствии прервана необходимостью перестроить работу на ветеринарно-утилитарный лад. Что касается опубликованных уже работ по чисто фаунистической линии, то они долго служили мишенью для грубых издевательств и глупейших насмешек со стороны гельминтофобов, которые кричали на все лады: «Смотрите, какими абстракциями занимаются так называемые скрябинцы».
Свободное копирование
