Скажу теперь, кстати, о столкновении, которое я имел с Шереметевым в начале зимы 1845 г. Я уже говорил выше, что для нижнего слоя перестраиваемого мною шоссе необходимо было поставить известковый щебень. Поверенный подрядчика роздал эту поставку местным жителям левого берега р. Оки, где находились ломки известкового камня и, между прочим, поверенному Шереметева, крестьянину Кукинун, который, пользуясь важным значением своего барина, выставлял камень дурного качества и не полной меры. Поверенный подрядчика забраковал его, на что Шереметев письменно жаловался мне и везде ругал подрядчика. Исследовав это дело, я писал Шереметеву, что подрядчик прав; этим кончились наши пререкания, без дальнейших между нами неудовольствий. Дурной камень был заменен лучшим, а не полномерные сажени хорошего камня пополнены, {но Шереметев, конечно полагавший, что шоссе, в угоду ему, может быть частью построено и из камня не вполне доброкачественного, продолжал повсюду свои ругательства против подрядчика за делаемые будто бы им притеснения. Поверенный же Шереметева Кукин был большой плут, и вот как он попал в поверенные своего барина. Я уже говорил, что Шереметев расправлялся в своих значительных имениях по-азиатски, между прочим, крестьян, провинившихся и даже преступников, он не подвергал установленному правительством суду, а лишал их принадлежащих им изб и обрабатываемых ими полей и помещал в составленную им в своем имении исправительную команду, которая, под строгим наблюдением назначенных им крестьян, должна была производить все работы в имениях по его указанию. Жизнь попавших в эту команду была самая тягостная. В этой команде Шереметев замечал людей наиболее способных, выдерживал их в ней известный срок, делал из них поверенных, приказчиков и т. п. должностных лиц. Таким образом Кукин из преступников, содержавшихся в исправительной команде, попал в поверенные по делам своего богатого и знатного барина}.
Свободное копирование
