Клейнмихель на другой день своего приезда в Москву пригласил человек десять инженеров, в том числе и Трофимовича, к обеду в 4 часа пополудни, а мне приказал приехать несколько ранее. Когда он минут за пять до 4 часов услыхал, что в приемной комнате собрались приглашенные, он с недовольным видом спросил меня, зачем они так рано приехали. Я отвечал, что недостает нескольких минут до 4 часов. Клейнмихель постоянно возил с собой по нескольку превосходных часов, которые шли очень верно. Посмотрев на одни из них, он мне сказал, что еще нет половины четвертого, на это я ему отвечал, что в Москве часы идут около получаса вперед против часов в Петербурге, {не объясняя причины, что находил совершенно напрасным для человека, не получившего никакого образования}. Клейнмихель по этому случаю разругал московских часовщиков и приказал подавать обедать. За обедом сидел, между прочим, ездивший с ним во все путешествия доктор Фейхтнер{} (впоследствии член Медицинского совета). Клейнмихель обратился к нему с рассказом о том, что московские часы идут получасом вперед против петербургских, и снова обругал московских часовщиков. Фейхтнер, который должен был бы знать лучше меня, что бесполезно объяснять Клейнмихелю причину разницы времени в двух столицах, начал, однако же, объяснять ее, причем употребил слово "меридиан". Клейнмихель спросил, что это за штука, и, получив объяснение, сказал, что это все пустяки, что никаких таких кругов, проведенных на земле, нет, а что это все выдумки инженеров, от которых и Фейхтнер успел заразиться.
По вечерам чаще всего бывали у Клейнмихеля: двоюродный брат его первой жены [Варвары Александровны Кокошкиной] действительный статский советник Зубовн, человек небольшого ума, и Александр Александрович Вонлярлярский. Клейнмихель очень благоволил к последнему и советовал мне сблизиться с ним, как с человеком весьма умным. С Вонлярлярским был заключен контракт на постройку шоссе от Малоярославца до Бобруйска на протяжении 500 вер. за 5 100 000 руб., и в августе уже начаты работы.
Постройка эта была дана Вонлярлярскому в угождение В. А. Нелидовой, без торгов и без смет. Для определения же цены постройки был вызван в Петербург инженер подполковник H. М. Никитин, {о котором я упоминал во II главе "Моих воспоминаний"}, находившийся постоянно при {столь долго производившихся} изысканиях для составления проекта по устройству шоссе между означенными пунктами. От Никитина потребовали немедленного определения стоимости означенного шоссе; он, по совершенному незнанию дела {и желанию исполнить требование Клейнмихеля}, представил безобразное исчисление стоимости шоссе, которое было принято основанием при заключении контракта с Вонлярлярским, {хотя не было поверено не только в Департаменте для рассмотрения проектов и смет, но нигде и никем}. Для доказательства безобразия этого исчисления ограничусь следующим. На 500-верстном протяжении шоссе, идущего большею частью по низменной местности, предположено было всего 18 мостов длиною не более 10 саж. (все мосты назначались деревянные), тогда как приходится на подобной местности круглым числом по одному на версту. Цена за каждую погонную сажень моста в расценочной ведомости, приложенной к контракту, определена в 396 руб. {сер.}. Эта цена с лишком в 6 раз более действительной; {впоследствии я объясню, откуда она произошла}. Цена погонной сажени мостов длиннее 10 саж. через реки и везде, где таковые потребуются более сложной конструкции, назначена по контракту в два раза более, чем за погонную сажень мостов простой конструкции; все прочее в том же роде. Клейнмихель хвастался заключением этого контракта и вперед был уверен, что работы будут произведены Вонлярлярским успешно и превосходно.
Впоследствии я узнал, что Клейнмихель вызвал меня в Москву и желал моего сближения с Вонлярлярским с целью назначить меня управляющим работами по постройке шоссе от Малоярославца до Боб руйска. Мы часто говорили с Вонлярлярским о принятом им на себя подряде, и он из моих разговоров мог заключить, что я буду всеми законными мерами сберегать казенный интерес, а это, {как увидит читатель из дальнейшего рассказа}, вовсе не было в его видах, и потому он упросил Клейнмихеля назначить управляющим работами шоссе начальника IV отделения XI округа путей сообщения, подполковника [Николая Михайловича] Никитина, составлявшего предварительный расчет для определения контрактной стоимости шоссе и уже заведовавшего только что начатыми работами.
Я {же, вследствие этого}, был отпущен Клейнмихелем в Нижний без всякого объяснения, зачем он вызывал меня в Москву и так долго в ней продержал. И так я счастливо отделался от поручения, которое могло бы вовлечь меня в величайшие неприятности. Никитин понял свою роль официального наблюдателя за делом, которое вполне было отдано Вонлярлярскому; он и подчиненные ему инженеры воспользовались выгодами своего положения, предоставляя Вонлярлярскому работать по его усмотрению и еще увеличивать сумму и без того значительной контрактной стоимости подряда; они за это получали с него большие деньги; для них всякого рода швыряние деньгами сделалось тогда нипочем; рассказывали, что они, моясь в бане, поддавали вместо воды шампанским. Все это не могло, хотя частью, не быть известно Клейнмихелю, но он молчал. В это же время Вонлярлярский, человек с небольшим состоянием, начал жить до того роскошно и бросать деньги, что очень скоро заслужил название Монте-Кристо; между прочим, он строил большой дом в Петербурге у Николаевского моста. Эта роскошная жизнь Вонлярлярского должна же была дать понять Клейнмихелю, что он отдал устройство шоссе от Малоярославца до Бобруйска за слишком высокую цену, но он, из угождения В. А. Нелидовой, допустил выдать Вонлярлярскому сверх контрактной суммы еще около 4 миллионов руб. и, только поссорившись с ними, прекратил в конце 1851 года дальнейшую выдачу миллионов, {о чем будет объяснено в своем месте.
Клейнмихель не только не наблюдал, чтобы на шоссе не было употреблено более сумм, определенных по контракту на его устройство, но своими распоряжениями об отпуске сверхконтрактных сумм без представления оправдательных на такой отпуск документов и своими похвалами производящихся работ поощрял отпуск нескольких миллионов рублей, выданных Вонлярлярскому сверх контракта. Так}, в приказе от 2 ноября 1846 г. он, описав подробно местность, по которой проходит означенное шоссе, и работы, произведенные на нем в продолжение двух лет, из {какового} описания должно было заключить, что работы будут окончены никак не позже 1848 г., тогда как они продолжались еще в 1852 г., присовокупляет {следующее}:
Осмотрев работы, я нашел их в отличном состоянии; работы значительны и все могут служить примером; я не имел случая сделать ни одного замечания не в пользу этого сооружения. Итак, я вполне доволен и успехом, и самою работою.
Исправляющему должность начальника XI округа инженер-полковнику [Павлу Филипповичу] Четверикову{} искренно благодарен за все его распоряжения и наблюдения по устройству этого шоссе. Также в особенности признателен управляющему работами начальнику IV отделения сего округа инженер-подполковнику [Николаю Михайловичу] Никитину и всем г. г. офицерам, при работах находящимся. Остается докончить работы, как они начаты; я убежден в непременном сего исполнении. 1-го октября 1848 г. шоссе это должно быть к проезду открыто, и тогда весь путь от Москвы до Брест-Литовска, на протяжении 990 верст, будет шоссированный.
Шоссе от Брест-Литовска до Бобруйска уже открыто, приказ мой No 202.
Отдавая полную справедливость инженерам, я обязываюсь сказать здесь и об отставном поручике Вонлярлярском, принявшем на себя устройство этого шоссе. Успех работ, тщательное их производство и отделка, принадлежат и ему и суть последствия всех его распоряжений, всегда благоразумных, всегда добросовестных, всегда в видах пользы казны предпринимаемых.
{Любопытно сопоставить последние приведенные слова этого приказа о всех его (т. е. Вонлярлярского) распоряжениях, "всегда благоразумных, всегда добросовестных, всегда в видах пользы казны предпринимаемых", с тем, что говорил и писал Клейнмихель в конце 1851 и в 1852 г., когда он, после выдачи Вонлярлярскому около 4 миллионов рублей сверх суммы, определенной по контракту на постройку шоссе, хотел остановить дальнейшую выдачу, о чем будет мною изложено в своем месте. Но тогда Клейнмихель был в дурных отношениях с Нелидовой и Вонлярлярским; он в казенных делах постоянно зависел от своих отношений к разным личностям}.
Свободное копирование
