Рукопись "Временника" состоит из 43 тетрадей; из них 2-я, 6-я,. 26-я и 40-я — неполные (26-я — 4 л., прочие — по 6 л.), остальные — полные, по 8 листов каждая. В конце рукописи подшиты еще 4 л.; они не записаны, на предпоследнем помещена упомянутая выше запись. о покупке книги, последний был наклеен на доску переплета, а потом-оборван. Начиная с первого листа 9-й тетради, все тетради до конца книги перенумерованы славянскими цифрами, но так как концы листов при переплете были срезаны, сохранились только части цифр, и их не везде легко разобрать. Тетрадь 30-я помечена неправильно — сохранилась часть буквы К, т. е. 20, отсюда и все последующие тетради пронумерованы неправильно, и общий счет их не верен: последняя, 43-я, помечена 42-й (см. л. 307). На первых восьми тетрадях цифры не сохранились. Буквы-цифры по характеру написания приближаются к почерку 6.
Основная часть рукописи написана на тонкой бумаге двух сортов: начало "Временника" (лл, 2—7 3-й тетради) написано на тонкой бумаге (№ 2, см. табл.) с филигранью "кувшин с полумесяцем", которая возобновляется со 2-го л. 7-й тетради и идет непрерывно (за исключением лл. 47, 58, 59, 60, 61) до 26-й тетради включительно, а потом с 38-й тетради по 41-ю включительно. Тетради 27 и следующие — до 37-й включительно, а также тетради 42 и 43, сделаны из другой бумаги — еще более тонкой (№ 1, см. табл.) с филигранью "Кувшин с сердечком и цветком". Из нее же сделаны листы 59 и 60, а также 1-я тетрадь рукописи — лл. 1—8. Основная часть этой бумаги падает, таким образом, на конец рукописи (лл. 192—268 и 298—312), поэтому 1-я тетрадь, занятая так называемым "вступлением" к „Временнику" и сделанная из той же бумаги, оказывается явно не на месте. Уже при первом знакомстве с рукописью она производит впечатление пришитой в начале книги случайно: это совершенно самостоятельная тетрадь, помещенная перед входным листом рукописи, до оглавления (пустой лист между лл. 8 и 9). Текст начинается прямо с верха страницы, без заглавия (см. рис.). Бумага и почерк не соответствуют бумаге и почерку как следующего за этой тетрадью оглавления, так и первых страниц "Временника" (лл. 12—17). Все это дает нам основание предположить, что эти страницы, считавшиеся до последнего времени вступлением к "Временнику", на самом деле должны стоять ниже, в той части рукописи, которая по почерку и бумаге соответствует им, т. е. где-то между лл. 192 и 312. Это подтверждается еще и следующими палеографическими данными: эта первая тетрадь рукописи была подмочена, о чем свидетельствуют подтеки-пятна по корешку и по углам; подобные же пятна и на тех же местах мы обнаруживаем и в конце рукописи с л. 190 и до конца книги. В начале рукописи подобных пятен нет. Кроме того, как было указано” выше, в текст рукописи, написанный почерком 1, вносились пропущенные слова и фразы, причем эти вставки сокращаются и постепенно исчезают к концу книги. В 1-й тетради, написанной тем же почерком, таких вставок совсем нет, следовательно, она стояла не в начале, а где-то ближе к концу "Временника". На то же указывает и заглавная буква И, с которой начинается текст 1-й тетради. Она по своему рисунку однородна с буквой Я, которой начинается последняя часть рукописи,— так называемый "Летописец вкратце". Заглавные буквы в начале рукописи сложнее и украшены рисунком.
Лица, переплетавшие рукопись, а за ними Платонов и другие исследователи сочли эту тетрадь вступлением к "Временнику" потому, что она начинается рассказом об Адаме и Еве и их "прегрешении", что представляет собой традиционный литературный прием, излюбленный древнерусскими писателями и использовавшийся обычно в начале произведения. Но "Временник" составлялся из отдельных очерков, самостоятельно существовавших частей. Поэтому это традиционное вступление могло относиться к одной из этих частей или даже к главе. В тетради мы находим четыре самостоятельных отрывка, из которых только первый может претендовать на то, чтобы быть началом чего-то, — остальные представляют собой рассуждения автора, каких очень много именно в последней части "Временника".
Кроме тонкой бумаги с "кувшином", мы находим в рукописи и другую — плотную (№ 3, см. табл.), с иной филигранью. Лл. 1 и 8 3-й тетради, тетради 4, 5, б и лл. 40, 47, 58 и 61 рукописи сделаны из плотной бумаги с филигранью "шут (la folie) с пятью бубенцами". Это бумага более позднего происхождения, — по указаниям альбомов Тромонина и Лихачева, она относится к 60-м годам XVII в. Изучая рукопись, легко убедиться, что листы и тетради, сделанные из этой бумаги, вставлены в рукопись позднее, чтобы восполнить утерянные или попорченные от времени листы. На это указывает между прочим и то, что вся эта бумага, и только она, записана особым, нигде больше не повторяющимся почерком 2. Таким образом, переписчик с почерком 2 работал над рукописью лет 30—40 спустя, после того как был написан основной текст, — он восстанавливал утраченные страницы. В это же время рукопись была и переплетена: бумага, использованная при переплете (см. листы, пришитые в конце книги и наклеенные на доски переплета), близка по качеству и филиграни к той, которая записана почерком 2. Такой бумаги в рукописи мы нигде более не встречаем. Бумага, на которой написано оглавление (№ 4, см. табл.), тоже плотная, но иного качества и иной филиграни. В рукописи она составляет отдельную тетрадь (2-ю по счету).
Таким образом, между почерками и бумагой, которая ими записана, существует определенное соотношение. Это соотношение показано в таблице на стр. 426.
Свободное копирование
