В наши две группы пришла разнарядка на тех, кто должен пойти в армию. Меня в списке не было. Ничего удивительного. После школы я пытался поступить в военное училище. Папа – кадровый военный, брат тоже. Но медицина упорно твердила, что моё восприятие цветного мира не совсем совпадает с общепринятым. Это не значит, что я не понимаю цвета, просто я понимаю их несколько иначе.
С другой стороны, я хотел обеспечить семью (мою) на первых порах определёнными удобствами в виде жилья и денег, не со стороны родственников. Потом, мной владела тайная мысль, что из меня может вполне получиться неплохой офицер.
Когда ребята пошли на комиссию, которая расположилась в кабинете парткома, я, в наглую, пристроился в хвост очереди и, в итоге, влетел в кабинет, который циклевал, будучи абитурой. Знать бы тогда, что в недалёком будущем у меня здесь будет место среди претендентов в наши вооружённые силы!...
Первым делом меня спросили: - ты сопровождал цели? – да.
Майор Фридман подтвердил. Я действительно водил цели. Тем более что экраны имели два цвета – зелёный, или никакой.
Полковник, сидевший справа, отрыгнул: - пусть послужит!
Вот так я и попал в нашу прекрасную Советскую Армию.
Лия очень долго не могла воспринять моё решение, но позволила полететь в Москву. Дело в том, что по получении предписания, мы имели право на проезд, или пролёт в любую точку бывшего Советского Союза за счёт казны.
В итоге, я загрузился в брюхо ТУ-!14. Облетая грозовые облака под Москвой, удивлялся сполохам внутри огромного облака . Потом ужасная жара на Комсомольской (ныне Каланчёвской) площади. Не спеша, купил билеты на поезд до Воронежа. Выехал с Павелецкого. Москва горела пожарами. От Воронежа до станции Поворино не более пятисот вёрст. Саша встретил на аэродроме. Автобус удивительным способом довёз меня до аэродрома.
Молодые парни, облачённые в противоперегрузочные костюмы, обливали себя водой и уходили в небо пытаясь не очищать организмы после пируэтов в небе.
Сашка попал в качестве лётчика-инструктора, там же в том же качестве засветился г. Руцкой.
Потом, гораздо позже, когда Александр Руцкой будет в г. Бердске поднимать народ за справедливость, Сашка умудриться пойти на встречу с ним и понять, что всё это полное надувательство. Никому не нужны проблемы, сопряжённые с конкретными людьми.
За высокое качество изображения приходиться отдуваться килобитами и килобайтами…
Потом всё было намного проще, чем мне представлялось. Мы с Толей Черниковым поехали в штаб армии получать обмундирование и денежное довольствие. Там, когда мы примеряли фуражки, нарисовался Коля Красиков. Он подобрал себе что-то похожее на мелкую кастрюлю и сразу стал другом. Этот талант у него не отнять.
После прохождений всех коридоров, получив все подписи и прочая…, мы, захватив бумажки, получили сполна (кроме офицерских ремней). В троллейбус со своим приданым еле вошёл. Лия не сразу сообразила, что это всерьёз. Я развернул плащ-накидку, достал все тряпки и попросил её помочь мне обшить офицерскую парадную форму. Фото у тебя было.
На утро мы с Толей пошли на кафедру и накрыли стол, равных которому не было. Пьянка была на славу. Толя, как человек непьющий, обновил парадную форму в туалете на нашем третьем этаже. Короче, всё получилось, как у людей.
Согласно бумагам, я нанёс визит в штаб дивизии. В Толмачёво (не путай аэропорт и посёлок) я нашёл проходную и попал в канцелярию двадцатой дивизии. Там меня спросили, хочу ли я проходить службу в Норильске. Естественно, я попросил что-нибудь поближе, поскольку человек семейный. Мне сказали, что в Томском полку именно меня и не хватает. Получил очередные бумаги.
Свободное копирование
