Попытка к бегству - 22

      22

      Я не скрыл своего недоумения. Напротив, высказал его честно и прямо. Чтобы что-то сделать, для начала следовало кое-что узнать. Мне ведь предписывалось разобраться в причинах завала и устранить их. Имел ли я право браться за дело, не уразумевши предварительно, насколько хвороба запущена и какие средства для её лечения мне будет позволено применить? Судя по масштабам и симптомам бедствия, потребуется не только терапия, но и хирургия. И желательно поскорее, чтоб не понадобились ритуальные услуги. Для детального ознакомления с ситуацией я попросил неделю – и получил, как это всегда было заведено, три дня.

      Впрочем, ясно, что в срочности Владимир Анатольевич был заинтересован поболе меня. Моё поражение грозило ему бесславным крахом карьеры. Жаль, я тогда не догадывался, что и полная моя победа, если вдруг случится победить, не больно-то его обрадует.

      Трёх дней всё-таки хватило, чтобы при очередной встрече я смог вчерне сформулировать свои условия.

      - Мне требуется оперативное исполнение моих технических указаний всеми лабораториями. Не через Вас, а непосредственно. Если кто недоволен – пусть хоть директору жалуется, но сначала исполняет. То же требуется и от мастеров; я сам буду решать, допустимо ли проводить ту или иную операцию с той или иной партией.

      Владимир Анатольевич слушал с неподдельным интересом, ожидая, видимо, что вскоре я сам, без его помощи захлебнусь в этом потоке ни с чем не сравнимых по своей наглости требований. Я же не собирался затыкаться, так что он первый не выдержал:

      - А нельзя ли скромнее?

      Даже в условиях приближающегося полного п*здеца его почему-то беспокоила перспектива пусть хотя бы временной утраты части почти диктаторских полномочий. Правда, как ими грамотно распорядиться, сам он, болезный, не представлял. Да, пытался действовать, но это были судорожные телодвижения припадочного: ничего осмысленного.

      - Можно. Но тогда будет поздно. Разрешите продолжить? Так вот, я требую отстранить – не только от управления техпроцессом, но и от всякого участия в нём – всех инженеров-технологов, занятых этим сейчас. Всех, я не шучу. Сколько их там: трое? четверо? Оставьте в моём подчинении Ольгу Ефремову – и пообещайте ей, стимула ради, присвоить следующую квалификационную категорию. Конечно, если поставленная задача будет решена.

      - Что-то я не понимаю. Отказываться от участия лучших профессионалов, с их опытом… И почему именно Ефремова? Она же пока только молодой специалист. Нет, не понимаю.

      - А Вам, Владимир Анатольевич, и не обязательно меня понимать. Я профи, у меня тоже есть опыт, но я не обижусь, если Вы предпочтёте ему опыт и профессионализм своих проверенных специалистов. Тех самых, напомню, чьими трудами создана сегодняшняя ситуация. Которые вот уже полгода всё ещё надеются отвратить п*здец заклинаниями. Если же меня позвали дело делать, а не критику выслушивать, извольте предоставить требуемые мною инструменты. Критиковать меня ещё рано. И я не стану разгребать это дерьмо голыми руками. Весь техпроцесс, насколько можно было понять за три дня, в ответственных его стадиях полностью разрегулирован. Это или от недостатка квалификации, или от безответственности. Боюсь, что налицо обе причины, усугублённые спесью и авантюризмом тех исполнителей, которых я требую отстранить, даже не пытаясь вникнуть в их деловые качества. Я им не начальник, оценок давать не обязан. Достаточно того, что мне не понравилось, как талантливо они умеют разводить руками. Далее, я не желаю доставить им то наслаждение, которое они, безусловно и несомненно, испытают, сохранив возможность вставлять мне палки в колёса. Куда их девать, спрашиваете? К ёб*ной, ...пардон, к соответствующей матери! Я подумаю, к какой. Но, простите, я ещё к первой задаче не приступил, а Вы передо мной вторую ставите. Тогда уж определитесь, пожалуйста, с очерёдностью.

      - Да не заводись ты так. Действительно странно, что вместо помощи ты требуешь фактически оголить участок. Учти, что сроки очень жёсткие. Необходимо в два-три дня представить календарный план работ на ближайший месяц.

      Учись, Коржов! Ты ещё и писЬкнуть не успел, а тебя уже грамотно, квалифицированно “возглавляют”. Скоро топтать начнут – в обоих смыслах. Если дашься, конечно…

      - А сколько, простите, длится завал? Ах, только полгода? Так какой же срок потребуется, чтобы отстроить то, что не менее полугода ломали всеми наличными силами? Почти месяц длится производственный цикл. Это и есть продолжительность попытки. Не хотите же Вы сказать, что мне отводится одна попытка? Прыгуну в длину и то даётся шесть. Нет, сейчас называть срок я не готов. Именно потому, что не авантюрист. “Трах-тибидох!” – это, пардон, не ко мне. Это к Хоттабычу, а я Митрофанович. И бумажек высасывать из пальца не стану. Для составления реального плана работ у меня, как и у Вас, нет необходимой исходной информации. Что, хотя бы формальный? А на кой ляд Вам формальный план? Ага, главному технологу показать… понял, что это крайне важно. Чем больше бумаги, тем чище задница – так, что ли? Сколько их было сочинено за последние полгода? С десяток? Вот и поручите машинистке переписать заново любой из них – и подтирайтесь… пардон, прикрывайтесь. Я его и читать не стану – некогда. А если мой подход не устраивает – зовите тех, кто, на Ваш взгляд, компетентнее. Или авторитетнее. Или авантюрнее. Последних, впрочем, у Вас и так хватает. Зачем, скажите, Вам понадобился Коржов, если здесь все такие хорошие и всё так хорошо? Поскольку за три дня не стало понятней, кто реально здесь рулит технологическим процессом, рулить, простите, буду я. А если ещё кто-то, то с него и спрашивайте. Я умею подчиняться. От работ по производственному модулю КМОП БИС, кстати, меня директор не освобождал.

      Деваться Владимиру Анатольевичу было некуда, хотя он, человек весьма, хоть и без достаточных оснований, амбициозный, оказался сверх всякой меры раздосадован – и насмешками, на которые я расщедрился в адрес так ценимых им работников, и критикой выношенных и выстраданных лично им, таких на первый взгляд логичных, однако совершенно бесплодных организационных принципов.

      Первое время он буквально ходил за мной по пятам, лично отслеживая каждое действие, хотя у начальника крупного хозяйства вроде бы должно быть выше крыши других, соответствующих его рангу и масштабу, забот. Этим он себя здорово в моих глазах уронил. А очень скоро, то есть при первом же неформальном контакте “за рюмкой чаю”, достоверно выяснилось то, что легко было предположить заранее: во хмелю он упрям, капризен до склочности и подозрителен до крайности. Больше мои такого рода контакты с ним не возобновлялись никогда. На работе, в роли подчинённого, мне полагалось эти славные качества терпеть. За проходной я предпочитал играть другие роли и в другом ансамбле, где подобная дурь не в чести.

      А Ольгу я выбрал в помощницы, приметив её добросовестность – и впоследствии никогда о том не пожалел.