11
Никак не отпускает меня рассказ о моих новаторских подвигах. Я даже знаю, кажется, в чем фокус.
Не зря в тостах совковых времён чаще всего возглашались пожелания всяческих успехов – как в труде, так и в личной жизни. В гармоничном обществе всё должно быть гармоничным! Ну, может быть, кроме экономики, которая должна быть экономной.
Попеняйте автору за дурное усвоение пройденного и пережитого. Сказками о доблестном труде он уже наверняка усыпил три четверти аудитории, а последний читатель не уснул только потому, что предвкушает неизбежность предстоящего вот-вот перехода к личной жизни.
Один уважаемый мною комментатор, известный в Сети как Артём Ферье, высокий профи по части слов и выражений, да ещё и непревзойдённо снисходительный ко мне, в этой области дилетанту, недавно всё же не удержался, посетовал: как это может быть, что в повести, доведённой автором до середины, ещё не случилось ни одного, пусть самого заурядного, убийства, не говоря уж о квалифицированном изнасиловании, исполненном, желательно, в экзотическом антураже, в артистически изощрённой форме и с применением технических средств?! Что за абсурд – жизнь без насилия? Ведь сегодня даже и “Младенчество” если имеет шанс быть прочитанным, то только благодаря фатальной неосторожности введённого в заблуждение читателя, ибо какое же это младенчество – не только лишенное эротики с порнографией, но обошедшееся, ввиду злостного пуританства автора, вообще(!) без брутального мордобоя, расчленёнки и сексуальных сцен. И он, автор, ещё имеет наглость заявлять о своей якобы реалистической ориентации!
Не гони меня вскачь, капризный читатель. Будут в надлежащем месте фокусы с эротикой, будут и разоблачения с порнографией. Поверь, мне самому давно обрыдло трепаться на темы, никому, кроме меня, не интересные. Увы, автора гонит вперёд, как сорвавшаяся с привязи злая сука, поставленная им задача: изобразить себя, до слёз любимого, с разных, но лучше, это же понятно, с сильных и привлекательных сторон. И если он предпочитает трындеть о производстве и сопутствующих производству дрязгах, читатель, сам, подозреваю, склонный к сокрытию своих слабостей, должен бы поневоле догадаться о причинах уклонения автора от клубнички и прочей ягоды-малины, а не вынуждать его к прямому признанию. Придёт час, автор наберётся (Может, духу, а может, просто, по рабоче-крестьянски наберётся!) – и долгожданные признания изольются, хлынут на ваши головы, бурным потоком весело понесутся, как несётся дерьмо по трубам исправной канализации. Умейте ждать.
* * *
В конце лета пришла пора официально снимать урожай. Дело привычное: подготовил все нужные справки, прошёлся по кабинетам. Главный технолог Савчук пересел к этому времени в кресло заместителя главного инженера, а его место занял Володя Ивентичев, Веник. Вроде всегда нормально понимали друг друга и хорошо друг к другу относились. Ну не ждать же подвоха от соратников?!
- А не кажется ли тебе, Коржов, что у этого предложения мог бы быть достойный соавтор?
Савчук произнёс это совершенно серьёзно, а я даже не попытался скрыть своё изумление. Случалось мне в прошлой, александровской жизни, разродившись идеей, по собственной охоте привлекать в соавторы единомышленников – но ведь исключительно ради её доработки и успешной реализации. А здесь всё уже придумано, доработано и реализовано. Такой, говоря современными словами, откровенно рэкетирский наезд, да ещё со стороны начальства, на меня совершался впервые. О “братках” в те годы никто и слыхом не слыхивал, наступившей вскоре эпохе ещё предстояло явить их на этот свет. И на кой ляд Савчуку это лжесоавторство?..
“В тяжбах со всякого рубля наместнику полтина” – так, кажется, предписал в 1397 году в своей Судной грамоте сын Дмитрия Донского Василий. Неужели Е. С. Савчук читал Н. М. Карамзина? Что ж, я такое правило тоже исполнял бы неукоснительно, случись мне быть наместником…
- …К примеру, из сборочного цеха. Скажем, Виктория Притула. Вы знакомы, надеюсь? Что думаешь? – задушевным, почти заговорщическим тоном продолжил Савчук, явно уверенный в том, что найдёт понимание.
Ага. Ни для кого на заводе давно уже не было секретом, что семейная лодка Савчука терпит бедствие, и что юную виновницу этого бедствия зовут Вика. Меня, по сути, доверительно приглашали проявить мужскую солидарность, а я, в свою очередь, должен был отблагодарить за доверие. И почему-то денежными знаками. Вы нам деньги, мы вам дружбу… или наоборот, что-то никак сразу не соображу.
- Да, знакомы. Что ж, Вика хороший специалист и ничего мне дурного не сделала. Но, простите, она же в этой работе вообще никак не участвовала. И закон не позволяет расширять круг авторов после опробования, то есть в стадии внедрения новинки. Можно только отказаться от авторства…
Евгений Сергеевич, похоже, ничего не расслышал. Не хотел слышать. Счастливая законная возможность в любой момент отказываться от авторства почему-то нисколько его не заинтересовала.
- Ну так что мы с тобой порешим? Главное здесь – принять решение, а потом, уж ты не сомневайся, найдём способ его исполнить.
Кажется, Велимир Хлебников сказал, что приобретатели всегда стадами крались за изобретателями. Неожиданный для поэта интерес к столь прозаическому предмету. Что ж удивляться тому, что прагматик Савчук в облаках не витает?!
Конечно, многообещающая цифирь представленных мною расчётов дразнила и соблазняла. Но брать на содержание его любовницу, вопреки чаяниям большого начальника и к вящей его досаде, Коржов не собирался. Более того, Коржов даже своих собственных любовниц, если благосклонная судьба ему их пошлёт, в соавторы никогда и ни за что приглашать не станет. Найдёт другой способ поощрить материально. Нахал, конечно, однако именно так он понимает свою профессиональную честь.
В таком вот духе был выстроен мой, явно огорчивший Евгения Сергеевича, отказ. Может, правда, следовало выразить своё несогласие в более дипломатичной форме? Так я, увы, не мастер формы…
Короче, бумаги Савчук попросил оставить. Он подумает. Что ж, это и право его, и обязанность.
Свободное копирование
