1765 год. И тут я в Вышнем Волочке прожил до марта месяца 1765 года, поехал в рядок к своему посту, а товарищ мой господин Грачов пожалован кольлеским советником и в Тверь воеводою. На место его присланы из Сената полковник Семиков и ассесор, а как по фамили<и> не помню.
По приезде вступили в следствие, а особливо по открытии реки Мсты с пловущих барок хозяев, которые еще недопрашиваны. То против присланнаго реэстра из Сената нашлось сходственно еще и с прибавкою, разделил на сорты господин Бобрищев-Пушкин: которые с пенкою, с воском или другим каким товаром идут барки -- по десяти рублей, а протчие по пяти и по три рубли. Лоцман, которой разобьет барку и дабы невыписан был, а оставлен по прежнему, по сороку и по пятидесяти рублей брал.
У него ж Бобрищева-Пушкина разсудку или рачения совсем никакова не было, как бы барки ни проходили, но я старался изыскивать, отчево б ето разбитие барок происходило и для тово вошел в подробность, 1-е увидел в пороге вязу, от берега плита к острову блиска и стеснена вода, а при том самой средины, где ход, многие есть вымытые плиты, и оставлены как сверху течения, так и вниз уступами поперег, наподобие так, как плотины, тож и в Выпе пороге. Доволно за водою и великим стремлением прямо узнать было не можно. И для всех оных опасностей представил в Правительствующи<й> Сенат, что неминуемо надлежит построить слюз, дабы по запоре всех впадающих рек лутче бы было все опасные места видеть и исправить, а что было тогда видно, то я поправил, и против Выпа от стен берега выдавшияся плиты отбил, о которыя весма барок много било. Также и в протчих местах, что было можно поправил же и, осмотря все Боровицкие пороги, зделал планы каждой дистанции, книгою со экспликациею.
Но как прежние афицеры были подозрителны, а притом и незнающие математики, для того требовал из Правителствующаго Сената афицеров по именам, а именно, майоров Лупандина, Бачманова, ассесора Казляинова, обер-афицеров Степана Хрипунова, Николая Мазовскаго и Тихона Аничкова (о котором Сенат не дозволял, но я просил, будто бы без нево обойтись не можно, а особливо для планов). И так мне дозволили, а по приняти<и> тех афицеров отрепортовал Сенату. И как караваны низовые при мне прошли, а некоторые хотя и остались, то препоруча команду майору Лупандину, дав ему наставление, чтоб он с осторожностию пропускал барки, а сам в половине сентября, устроя барку со многими каютами и забрав с собою всех штаб и обер афицеров, касающихся до коммисии и для делания планов, поплыл внис по реке в Новгород и в проезд свой снимал всю реку на румбы, меру верст или сажен по спросу обывателей и лоцманов, и где есть опасность описывал, а приехав, зделал план с показанием во сколко какое место за очистку порогов ценою станет.
Тут же и следствие было о перевозе бронницком, что берут с прогонных валов за перевоз с каждаго по дватцати по пяти копеек, а приставленным ундер-афицерам за пашпорты каждой осмотр по пятидесяти копеек, также и с обозу проезжающаго. Несумнително, что скот и другой тавар бывает дорог в Петербурге, в Новегороде в разсмотрении пашпартов за каждой по десяти копеек и о протчих много касающихся непорядков.
Из Новагорода приплыл на Ладожские пороги, там был полковник Дежедерас, он имел участие с каждой барки брать по пятидесят копеек, но тот француз вороват зделал книгу для подписки, чтоб хозяева подписывались о небытии им налог, со всем же тем признался, и лоцмана ево брали свыше положеннаго по указу, но однем словом сказать, где кто ни определен был, то есть при шлюзах, мостах, по всем дистанциям везде грабеж делали, и которые не хотели признаватца, приводил к присяге.
Свободное копирование
