Вот привычка моя не искать покою, а искать высокомерия и славолюбия и чрез то нажил себе неприятеля, ниже о нем упомянется. И нашол более противнаго, нежели сказывали купцы. Между тем наслан был ко мне указ из Правительствующаго Сената, что по имянному повелению Ея Императорскаго Величества следовать мне о лихоимстве, и при том реэстр, в каких местах по навигации первое, начиная от Твери и до Петербурга, по которому я вступил, того года сколко барок застал пловущих, хозяев допрашивал, так же бывшаго командира Бобрищева-Пушкина и команду ево как афицеров, так же и лоцманов, а при том и жителей по всей реке, которые делали заколы для рыбной ловли, чигени ставили. Оных наказывал и отпускал по домам, и проволочки им никакой не делал.
А по первому пути поехал в Тверь и с присланным ко мне для следствия товарищем надворным советником Игнатьем Алексеевичем Грачевым, которой был человек честной и знающей в писменных делах, и еще с собою к нему в помощ ис команды моей капитана Батюшкова -- оной недавно определен был на Ношкинскую пристань командиром, да и знающ несколко математики.
Приехав в Тверь, тогда там в Твери был и преосвященнейши Гавриил, а как при произведении комиссии потребен был для увещевания и присяги священник, тогда я поехал поутру к его преосвященству, и с товарищем своим господином Грачевым принести свое почтение и взять благословение, а при том и просил, чтоб пожаловал, приказал дать священника. По чему он и приказал исполнить и просил меня, чтоб я и с фамилиями своими приехал в двенатцать часов к нему обедать.
По оному я исполнил и в 12 часов явились. Выпив по чарке вотки, сели за стол, начали обедать, а притом его преосвященство вошел в разговор, вся почти материя была о добродетели и о лихоимстве, и какой чрез это вред случается всему обществу. На то я донес: "Преосвященнейши владыко, хорошо б было как один, так и все устроены от Бога". Но он на то изволил объяснить, бог дал человеку разум и совесть, которая всегда указывает наши пороки и далее. Но я его преосвященству стал доносить о своих приключениях и нещастиях, и как я был гоним за свою правду и ревность, и старались зделать меня грабителем за то толко, что я был искоренитель всяких неправд, и вместо тово ничего не могли зделать, и со всем тем меня господь защитил, прямо можно сказать, так меня гнали, ежели бы не Бог, то живова в землю зарыли. А ныне меня ж употребили искоренить сие беззаконие, но он изволил удивится моему страданию и терпению. Окончав сию речь, приняв от его преосвященства благословение, поехали на свои квартеры.
С тех пор всегда, где толко случай мог быть, тогда во все компании с его преосвященством был приглашен и имею оное от него и доныне.
А коммисия шла с успехом, и как я окончал в Твери, поехал обратно и заехал на пилной завод на впадающей в Тверцу реке Осуге, позабыл как зовут того хозяина. У нево для свободнаго проходу барок покупали воду, чтоб спустил, тою водою как спустит с своево заводу, проходили пороги и шли до Волочка, не видев мелководия. Сердюков тож продавал воду, умножая при том спуске в помощь помянутой реки. Как я усмотрел таковую хитрость, вымышленную к интересу, обязал того купца, чтоб он во время ходу барошнаго воду не удерживал, а старался бы прикопить, и спустить воду и дать тем в плавании помощь. Он мне на то объявил, что ему дозволил Правительствующи<й> Сенат построить завод, и показал указ, что дан для ево фабрик.
Я сказал: "Это хорошо, однако лутче тово твой убыток платить за прикоп воды, а плавающему купечеству давать вспоможение". И обязав ево на вышеписанном основании в Правительствующий Сенат, репортовал сомнением.
Я тогда был смел, когда был граф Федор Григорьевич Орлов в Сенате. И так приехал в Торжок, скоро там изследовал и поехал в Вышней Волочок, где нашол все то, что от Правительствующаго Сената дано знать во взятках и грабителствах, и как водою торговали.
Свободное копирование
