За четыре дня до отъезда, утром, я повез вещи в багажное отделение при Ленинградском вокзале. Человек, паковавший багаж, сказал, что все вещи следует уложить в специальный ящик. Получив согласие, он вызвал представителей таможни. Проверить багаж пришли двое таможенников, спросивших, что находится в ящике. Я ответил, что там мои личные вещи, книги, коллекция марок, несколько бумаг, относящихся к работе в школе, и деревянная диван-кровать. Я приобрел эту мебель после того, как узнал, что в Израиле была проблема с деревом и будет трудно приобрести изделие из древесины. Сестра потом долго смеялась, когда уже в Израиле я рассказал ей о причине покупки дивана, но что не рассказал, так это то, что в его матрасе были защиты папки с документами, связанные с моим арестом и конфискацией личных вещей и имущества, изъятые мной из личного дела еще в Магадане, а также переписка. Там также находились копии моих жалоб в Верховный Совет и премьеру. Вся эта документация, как я считал, будет полезна при работе над будущей книгой воспоминаний.
Так уж получилось, что я привез багаж на проверку 23-го февраля - в день годовщины создания Красной армии. Таможенники сказали человеку приступить к забивке ящика.
Затем один из них обратился ко мне с вопросом:
- Вы ведь знаете, что из страны запрещены к вывозу марки, редкие книги.
- Нет.
- Мы можем, если, конечно, пожелаем конфисковать все это, что запрещено к вывозу.
Я понимающе кивнул головой. Затем они подошли, потирая руки, жест-сигнал, который я понял, был связан с необходимостью дать взятку. Я дал каждому из них по десять рублей и пожелал хорошо отметить праздник. Чтобы обеспечить молчание человека, забивавшего ящик, мне было сказано дать и ему десять рублей, что я также исполнил. Таможенники ушли, но вернулись через некоторое время, сказав что моих денег недостаточно и назвали дополнительную сумму в 20 рублей. На этот раз их требования также были полностью удовлетворены.
- Покажите ваш билет, - сказал один из таможенников. - Вы ведь едете через Брест, не так ли?
- Да.
- Давайте, проследим ваш маршрут. Вы сядете на поезд в Брест 27- го и ваш путь следования пройдет через Польшу, Чехословакию, Австрию. Мы отправим ваш багаж сегодня через пограничную станцию Чоп и ко времени вашего прибытия в Вену багаж уже будет там. Но не упоминайте ни слова пограничникам и таможенникам о вашем багаже. Вы нас поняли?
- Да.
- Иначе у всех нас будут неприятности.
- Но что мне ответить, если спросят в отношении багажа?
- Просто скажешь, что не знаешь. Ты передал его в багажное отделение при железнодорожной станции в Москве и он, вероятно, находится в одном из вагонов.
Таможенники, опасаясь упаковщика багажа, боялись, что он информирует КГБ о полученных взятках. Тогда кто знает, что может произойти. Не желая быть пойманными за отправку багажа через станцию Чоп, они попросили меня дать упаковщику еще десятку, а затем предупредили его держать язык за зубами. Это была уже явная угроза с учетом сложившихся обстоятельств. У них, по всей вероятности, был уже накоплен солидный опыт в проведении таких махинаций. Что же касается меня, то дела складывались отлично. Я выполнил все, что намечал, документы находились в ящике, проверенном таможенниками. Мы разошлись, пожав друг другу руки.
- Не беспокойтесь, сказали они на прощание. Все будет о'кей.
Наступили последние дни моего пребывания в Москве... После 17-ти лет жизни, полных лишений, Гулага, и несправедливостей обыденной жизни, я был готов покинуть СССР. Я покидал режим, контролировавший практически все стороны жизни советского человека. Для меня наступило время, полное радостных волнений. Выездная виза стала долгожданным выстраданным чудом. Мои мечты, наконец, стали реально претворяться в жизнь.
За четыре дня до отъезда, утром, я повез вещи в багажное отделение при Ленинградском вокзале. Человек, паковавший багаж, сказал, что все вещи следует уложить в специальный ящик. Получив согласие, он вызвал представителей таможни. Проверить багаж пришли двое таможенников, спросивших, что находится в ящике. Я ответил, что там мои личные вещи, книги, коллекция марок, несколько бумаг, относящихся к работе в школе, и деревянная диван-кровать. Я приобрел эту мебель после того, как узнал, что в Израиле была проблема с деревом и будет трудно приобрести изделие из древесины. Сестра потом долго смеялась, когда уже в Израиле я рассказал ей о причине покупки дивана, но что не рассказал, так это то, что в его матрасе были защиты папки с документами, связанные с моим арестом и конфискацией личных вещей и имущества, изъятые мной из личного дела еще в Магадане, а также переписка. Там также находились копии моих жалоб в Верховный Совет и премьеру. Вся эта документация, как я считал, будет полезна при работе над будущей книгой воспоминаний.
Так уж получилось, что я привез багаж на проверку 23-го февраля - в день годовщины создания Красной армии. Таможенники сказали человеку приступить к забивке ящика.
Затем один из них обратился ко мне с вопросом:
- Вы ведь знаете, что из страны запрещены к вывозу марки, редкие книги.
- Нет.
- Мы можем, если, конечно, пожелаем конфисковать все это, что запрещено к вывозу.
Я понимающе кивнул головой. Затем они подошли, потирая руки, жест-сигнал, который я понял, был связан с необходимостью дать взятку. Я дал каждому из них по десять рублей и пожелал хорошо отметить праздник. Чтобы обеспечить молчание человека, забивавшего ящик, мне было сказано дать и ему десять рублей, что я также исполнил. Таможенники ушли, но вернулись через некоторое время, сказав что моих денег недостаточно и назвали дополнительную сумму в 20 рублей. На этот раз их требования также были полностью удовлетворены.
- Покажите ваш билет, - сказал один из таможенников. - Вы ведь едете через Брест, не так ли?
- Да.
- Давайте, проследим ваш маршрут. Вы сядете на поезд в Брест 27- го и ваш путь следования пройдет через Польшу, Чехословакию, Австрию. Мы отправим ваш багаж сегодня через пограничную станцию Чоп и ко времени вашего прибытия в Вену багаж уже будет там. Но не упоминайте ни слова пограничникам и таможенникам о вашем багаже. Вы нас поняли?
- Да.
- Иначе у всех нас будут неприятности.
- Но что мне ответить, если спросят в отношении багажа?
- Просто скажешь, что не знаешь. Ты передал его в багажное отделение при железнодорожной станции в Москве и он, вероятно, находится в одном из вагонов.
Таможенники, опасаясь упаковщика багажа, боялись, что он информирует КГБ о полученных взятках. Тогда кто знает, что может произойти. Не желая быть пойманными за отправку багажа через станцию Чоп, они попросили меня дать упаковщику еще десятку, а затем предупредили его держать язык за зубами. Это была уже явная угроза с учетом сложившихся обстоятельств. У них, по всей вероятности, был уже накоплен солидный опыт в проведении таких махинаций. Что же касается меня, то дела складывались отлично. Я выполнил все, что намечал, документы находились в ящике, проверенном таможенниками. Мы разошлись, пожав друг другу руки.
- Не беспокойтесь, сказали они на прощание. Все будет о'кей.
Наступили последние дни моего пребывания в Москве... После 17-ти лет жизни, полных лишений, Гулага, и несправедливостей обыденной жизни, я был готов покинуть СССР. Я покидал режим, контролировавший практически все стороны жизни советского человека. Для меня наступило время, полное радостных волнений. Выездная виза стала долгожданным выстраданным чудом. Мои мечты, наконец, стали реально претворяться в жизнь.
Свободное копирование
