На следующий день Роман привел меня к Мише Маргулису, проживавшему в Кречетниковском переулке, рядом с Арбатом. Миша жил с отцом в однокомнатной квартире. После того, как мы вошли в его квартиру, Роман представил меня семье.
Я показал им официальный израильский документ - приглашение с красной сургучной печатью, и они согласились дать мне временное пристанище. Каждое такое официальное приглашение на въезд в Израиль было мечтой для любого еврея и во многом способствовало моему проживанию в квартире Маргулисов. Я провел у них два месяца: август-сентябрь 1956 г. Вскоре мы с Мишей стали близкими друзьями.
Михаил Маргулис родился в 1930 г. в Москве. Он был прилежным учеником и хорошо учился, возглавлял в классе пионерскую дружину, затем комсомольскую организацию Начиная с 15-ти лет Миша регулярно посещал постановки московского Государственного еврейского театра. В то время он и родители проживали в районе Арбата, на так называемой Собачьей площадке. Посещая театр, Миша познакомился с классическими еврейскими пьесами, «Тевье-молочник», «Фрейлехс», «Два Куни Лемел». Там он впервые увидел великого еврейского актера Соломона Михоэлса, который во время антракта пьесы «Два Куни Лемел» объявил зрителям, что Красная армия освободила Кенингсберг. Зал, стоя, бурно аплодировал сообщению.
В 1948 г. Миша решил поступить учиться в МГУ на юридический факультет. Он на «отлично» сдал вступительные экзамены, однако не был принят из-за существующей квоты для студентов-евреев. После неоднократных жалоб и обращений в Министерство Высшего образования на несправедливость решения, его все-таки зачислили студентом этого факультета.
В МГУ, в каждой группе, находился стукач-информатор МГБ.
В группе № 7, где учился Миша, был также, известный коммунист Анатолий Лукьянов, будущий спикер Верховного Совета СССР и член государственный Российской Думы (1996). Первокурсником в группе был также знаменитый приятель, а в будущем, и друг, Лукьянова, Михаил Горбачев...
В январе 1948 г. Миша и Роман узнали правду о «внезапной» смерти Соломона Михоэлса (позднее, в лагере, Миша встретил еврея из Минска, рассказавшего подробности этого позорного события, исполненного по приказу Сталина). Затем стали распространяться слухи о ликвидации Еврейского антифашистского комитета, арестов Маркиша, Бергельсона, Квитко, Гофштейна и других еврейских писателей. Это был уже «погром без кровопускания!»
Миша и Роман тяжело переживали происходящие события. Миша всегда приводил с собой Вилли. В тиши квартиры Романа происходили бурные дискуссии, которые, в конечном счете, привели к решению трех молодых людей о побеге в Израиль. Но как следовало осуществить задуманное? Они решили приехать в Одессу и попасть па иностранный корабль, но Роман, вспомнив о родственниках, проживавших в городе Батуми, добавил, что город находится на границе с Турцией... Однако проживавшие в Москве восемнадцатилетние парни не догадывались об опасностях, подстерегавших исполнителей такого плана, бывшего также их протестом против антисемитских преследований сталинского режима. Их план бегства путем нелегального перехода советско-турецкой границы провалился из-за измены женщины, и их общего близкого друга, оказавшейся стукачом МГБ.
В 1950 г. всех троих осудили на 10 лет с отбыванием срока в лагерях строгого режима. Вилли Свечинского отправили в Магадан, Романа Брахтмана - в Норильск, Михаила Маргулиса - в Мордовию в Дубровлаг, затем переслали в Сибирь, потом последовал Омск (Камышлаг). Но в 1954 г. его возвратили в Москву, поместив в Лефортовскую тюрьму, а оттуда - в тюрьму на Лубянке. На повторном суде Михаил встретился с Вилли и Романом 29-го января 1956 г.
Председатель юридической коллегии Московского военного трибунала Московского военного округа полковник Киселев зачитал решение суда:
«Сегодня, 29-го января 1956 г., от имени Союза Советских Социалистических Республик... военный трибунал Московского военного округа нашел, что...» (и так далее). И внезапно, громким голосом полковник объявил, что все трое осужденных Роман Брахтман, Вилли Свечинский к Михаил Маргулис невиновны и подлежат немедленному освобождению.
При зачтении обвинительного заключения и помещение суда были допущены только свидетели и стукачи. Родители и родственники не допускались. Миша оглянулся. На скамье подсудимых также находилось двое его друзей. Все трое были под пристальным наблюдением вооруженной охраны. Начальник конвоя, по распоряжению, открыл дверь судебного зала. Вбежавшие родственники ворвались в зал и стали обниматься с бывшими заключенными.
Затем тройка вышла из деревянного ограждения, где они находились. Все плакали от счастья. Завершилось пятилетнее пребывание в лагерях и все трое стали свободными людьми. Они могли возвратиться домой.
Свободное копирование
