Глава 2. Как было в больнице
Тело хотело смерти и уже приготовилось. У врачей была другая задача. Результат «конфликта интересов» ощущал измученный я. Придя в реанимационной палате в сознание то ли днем, то ли ночью, обнаружил себя лежащим на спине с привязанными к кровати руками. Очень хотелось пить. Попытка облечь желание в слова окончилась неудачей, - голос пропал. «Дайте воды», - прошипел несколько раз в пространство. Подошедшая медсестра отвязала руки, приподняла голову, напоила. Смоченное водой горло выдало негромкое: «Спасибо». Я еще не знал, что кроме голоса, утратил так называемую мелкую моторику, разучился чистить зубы, умываться, контролировать испражнения.
Со своей койки, слегка повернув голову влево, видел висящие на стене часы. Движение стрелок по циферблату было связано с происходящим за окнами больничной палаты: ночь превращалась в утро, перетекавшее в день, вечер и снова в ночь. Круглые сутки, будучи не в силах уснуть, следил за циферблатом и улицей, мучась вопросом: замечают ли другие эту взаимосвязь между настенными часами и заоконьем?
Все эти дни организм усиленно питали капельницами, уколами, таблетками. И тело ожило, процент натрия в крови вырос, мозг включился. Чудо-циферблат на стене стал просто часами. Лечащий меня врач дал добро на перевод (продолжить лечение) в отделение нефрологии.
Проведенное УЗИ внутренних органов выявило серьезную проблему - задержку мочи (неполное опорожнение мочевого пузыря). Вызванный из отделения урологии врач ввел в уретру катетер, освобожденная от «оков» урина полилась в мочесборник – грамм 700, не меньше. Это при полулитровом объеме моего «міхура»! «Катетер убирать не будем, - принял решение врач. – Понаблюдаем несколько дней». На второй день моча в мочесборник начала стекать с перебоями. Меня усадили в инвалидное кресло, отвезли в урологию, где дежурный врач катетер извлек, прочистил, вставил обратно. Через час, заметив, что мочесборник по-прежнему пуст, сказал об этом «ответственной» за нашу палату молодой нянечке Алине. Дежурная медсестра, вызванная Алиной на «консилиум», была раздраженно-категоричной: «Пейте больше воды, моча появится». Мои тихо шипящие доводы: «Посмотрите же, катетер опять забился»! – были проигнорированы.
Я выпил с пол-литра воды, трубочка катетера оставалась сухой. Мочи не было. Боль внутри живота усилилась. Повторно вызванная дежурная медсестра рассвирепела: «Больной, вы мешаете всему отделению. Моча идет, не выдумывайте»! Сделав обезболивающий укол, она ушла. Укол подействовал, на пару часов я уснул. Проснулся от нестерпимой, распирающей тело, боли, - мой мочевик был закупорен почти восемь часов. Стояла глубокая ночь, когда я, едва живой и полуголый, с торчащим из члена катетером выполз в больничный коридор и стал звать медсестру. Кричал, что не в состоянии терпеть дикую боль, что медсестра и врачи убийцы. «Ночью к вам никто не придет, ждите до утра», - тупо убеждала упитанная симпатичная медсестра. Так продолжалось минут пятнадцать, все отделение слышало мои крики, требования позвать врача и убрать катетер. «Вернитесь в палату», - сказала неожиданно медсестра. Я вернулся, лег на свою кровать. Медсестра подошла и быстрым, профессиональным движением освободила член от катетера. Струйка смешанной с кровью жидкости потекла в подставленную бутылку. Боль покидала тело, обессиленный, я погрузился в сон.
К утру памперс был полон мочи и крови. А еще обнаружил в нем несколько больших кровяных сгустков, такие же, очевидно, закупоривали катетер. Стало не по себе: если это не признак распада организма, то что тогда? Моча и кровь текли из меня – просто в памперс – еще сутки. Было раннее воскресное утро, выходной день. Раньше понедельника врачи не придут в больницу. Я чувствовал себя несчастным и всеми брошенным. И вот тогда позвонил Поповой.
Свободное копирование
