По существовавшим тогда в России законам, на произвольные действия полиции и низшей местной власти можно было жаловаться губернатору, но губернаторы в подавляющем большинстве случаев брали сторону "своей" полиции и оставляли жалобы без последствий. На губернаторов полагалось жаловаться министру внутренних дел, но и в Министерстве внутренних дел хорошо помнили, что царю угодно сделать жизнь евреев в России нестерпимой, и жалобы пострадавших евреев постигала та же печальная участь, что и в губернаторских канцеляриях. Оставалась одна надежда на первый департамент Правительствующего сената, который рассматривал жалобы на неправильные действия и решения министра и выносил окончательные постановления.
Таким образом, почти все еврейские жалобы на незаконные действия полиции или губернской администрации в конце концов доходили до первого департамента Сената. Легко себе представить, до какой степени Сенат был завален такого рода делами. И так как процедура рассмотрения жалоб была там чрезвычайно медленная, то несчастные евреи ждали решения своей участи в Сенате годами.
И поразительная вещь! Хотя решения Сената часто затрагивали интересы десятков, а то и сотен еврейских семейств, защита этих интересов в течение многих лет оставалась неорганизованной. Состоятельные евреи обыкновенно обращались каждый порознь за помощью к тому или иному петербургскому адвокату, но беднота оказывалась совершенно беспомощной. В Петербурге даже выработался особый тип адвокатов, специалистов по русскому административному праву, которые довольно успешно защищали интересы своих клиентов евреев в министерствах и в первом департаменте Сената. Репутацию таких специалистов приобрели в 90-х годах прошлого века Генрих Борисович Слиозберг, Лев Моисеевич Айзенберг и другие. В особенно вопиющих случаях из провинции обращались за помощью и заступничеством к барону Гинцбургу, и он уж передавал защиту интересов несчастных опытному адвокату, большею частью Г.Б. Слиозбергу.
В своих интересных воспоминаниях Г.Б. Слиозберг очень подробно останавливается на том печальном факте, что жившая в Петербурге еврейская интеллигенция в течение долгого времени совершенно не интересовалась таким важным вопросом, как необходимость защищать и без того крайне ограниченные права евреев от необузданного произвола местных властей. Слиозберг сурово осуждает еврейскую интеллигенцию за ее предосудительный индифферентизм к несчастьям еврейского населения, и он, безусловно, прав. Было совершенно непонятно, как адвокаты-евреи, практиковавшие в Петербурге, не додумались до такой простой вещи, что защита прав евреев должна быть организована на общественных началах, особенно имея в виду, что каждое неблагоприятное разъяснение Сената бьет не только лично по пострадавшему жалобщику, но и по большому числу других евреев, находившихся в таком же положении, что и этот жалобщик. Но в 1900 году небольшая группа еврейских адвокатов взяла на себя труд исправить грех петербургской еврейской интеллигенции.
Дело произошло таким образом. Я уже упомянул, что Айзенберг был одним из лучших знатоков бесчисленных ограничительных законов о евреях. Он был также одним из лучших адвокатов-практиков в области русского административного права вообще. И его особенной заслугой была его упорная борьба с практиковавшимся местной администрацией беззастенчивым произволом по отношению к евреям. Надо добавить, что Айзенберг был очень хорошим человеком со светлой головой и неиссякаемой работоспособностью. Его жалобы всегда были очень кратки, продуманы и весьма убедительны. И еще одним талантом обладал Айзенберг -- завоевывать симпатии и доверие чиновников и сенаторов, с которыми ему приходилось иметь дело. И эти добрые отношения Айзенберга с чиновниками министерств или Сената и уважение, которым он пользовался среди сенаторов, приносили большую пользу его клиентам и еврейскому делу вообще. Ему, как говорится, везло, и он часто добивался весьма благоприятных решений Сената. С течением времени его репутация как хорошего адвоката по еврейским делам за ним утвердилась не только в черте оседлости, но и за ее пределами. Его практика настолько выросла, что он должен был пригласить к себе на помощь сотрудников. Но Айзенберг вел дела не только состоятельных евреев, попавших под удары полиции или провинциальной администрации, он охотно защищал также интересы бедных евреев, жертв полицейского произвола, и делал это безвозмездно. И эти бедные, иной раз нищие его клиенты показали ему воочию, как сильно гонимое бедное еврейское население нуждалось в юридической помощи.
Я довольно часто встречался с Айзенбергом на знаменитых конференциях Пассовера. Мы подружились, нас тянуло друг к другу и потому, что мы оба были "житомирцами", т. е. из г. Житомира, который мы оба очень любили.
Однажды Айзенберг ко мне обратился с таким предложением:
-- Ко мне поступают десятки писем из разных мест черты оседлости, и в этих письмах гонимые и разоренные распоряжениями местных властей евреи, большею частью бедняки, просят меня взять на себя защиту их интересов в министерстве или в Сенате. Я один физически не в состоянии справиться с таким множеством дел, и я хочу вас попросить взять на себя часть этой работы. Нельзя же оставить этих несчастных без юридической помощи! Пусть вас не смущает то обстоятельство, что ведение таких дел требует специальных знаний. Вначале мы будем работать совместно. Но скоро вы сами усвоите эту не очень трудную науку и сможете вести дела самостоятельно.
-- А не было бы целесообразнее, -- спросил я Айзенберга, -- чтобы за эту очень важную и необходимую работу взялась группа адвокатов, человек пять-шесть? Ведь это наш общественный долг -- придти гонимой еврейской бедноте на помощь.
-- Конечно, -- воскликнул Айзенберг, -- это было бы превосходно, работы хватит на всех. Вы не можете себе представить, какое огромное количество евреев, и особенно бедных евреев, подвергаются ежедневно опасности стать жертвами полицейского произвола и превратиться в нищих.
И тогда же, во время нашего разговора, мы решили пригласить еще трех-четырех коллег и образовать юридический кружок для защиты еврейских прав. В этот кружок, кроме меня и Айзенберга, вошли два брата Бомзе, Белковский и Вейсенберг.
Свободное копирование
