После нашего отъезда съёмки продлились еще пару недель, но так и не были полностью закончены. У отца возникла такая сильная неприязнь к народному артисту, грязно домогавшемуся его ребёнка, что он не смог с ней справиться, и это сказалось на работе. На площадке между ними возникла ссора, закончившаяся срывом съёмки. Тогда он связался с киностудией, попросив прислать ему замену на оставшийся съёмочный период. Поскольку отец не хотел называть истинную причину своего отказа продолжить работу над фильмом, и в то же время не собирался ничего придумывать, то сообщил руководству студии, что разногласия между ним и исполнителем главной роли являются непреодолимыми. Разумеется, без скандала из–за замены режиссера не обошлось. Но отец был к этому готов, и в крайнем случае собирался закончить свою творческую карьеру.
Как раз подоспел вскоре его юбилей, а с ним наступил и пенсионный возраст. В Доме кино, который в то время располагался в Старой Риге, в честь отца устроили торжественный вечер. Пришла сотня поздравительных телеграмм – от Союза кинематографистов СССР, от Александрова и Орловой, от личных друзей отца актёров Николая Крючкова и Эраста Гарина, от Марка Бернеса, от руководства «Мосфильма», «Ленфильма», «Арменфильма». Из Таллина приехала на торжество Терье Луйк, из Ленинграда – старый друг отца, режиссёр Иосиф Гиндин. На торжество явилась вторая жена папы, пианистка и композитор Вера Константиновна Арманд, в сопровождении своего супруга, популярного эстрадного гитариста–виртуоза Джона Данкера. Те из латвийских кинематографистов и актёров, кто не смог поздравить лично, тоже прислали телеграммы со словами уважения и признания заслуг юбиляра.
Гораздо позднее я осознала, что папин юбилейный вечер стал началом моей творческой биографии. В небольшом концерте латвийская певица из Рижской филармонии, имени которой моя память не сохранила, спела песню, написанную мной специально для папиного юбилея. Он сам попросил меня об этом. Я понятия не имела, о чём должна быть песня, отец подсказал – напиши о нашем Белом озере, о Балтэзерсе. Так я впервые прикоснулась к великой тайне творчества. Откуда во мне возникли слова, как появилась мелодия – я не знаю. Но буквально за час сложились стихотворные строки на латышском языке, печальная повесть о матери, которая долгие годы каждый день выходит на берег и ждёт возвращения своего исчезнувшего сына. Аранжировку сделал композитор Янис Иванов, который писал музыку для фильма «Весенние заморозки». Спустя 50 лет после смерти отца я переписала эти стихи и назвала песню «Плач дочери». На сей раз аранжировку сделал молодой аргентинский музыкант Фернандо Васкес, и эту песню исполнил на вечере памяти Павла Арманда в Рижской киностудии девичий музыкальный ансамбль «Гамма» под управлением Татьяны Королевой.
Мой дебют на папином юбилейном вечере вызвал к жизни один нелепый слух, о котором я узнала совсем недавно. После заседания клуба кинопоказа в московском Музее предпринимателей и меценатов ко мне подошла латышка почтенного возраста и стала меня уверять, что у режиссёра Арманда была в Риге еще одна дочь, которая к моменту его выхода на пенсию уже училась в Литературном институте имени Горького и написала песню на латышском языке про Балтэзерс. И я не смогла эту даму переубедить.
Неприятности с фильмом «Домик в дюнах» подтолкнули отца к решению выйти на пенсию. На свете счастья нет, а есть покой и воля, процитировал он Пушкина, и написал заявление о выходе на заслуженный отдых.
Как было бы замечательно, если бы папа больше не возвращался в кино. Но он вернулся. Спустя всего месяц. Я хорошо помню тот майский день, когда наша жизнь после светлого периода безмятежности начала постепенно входить в широкую чёрную полосу.
Свободное копирование
