Маме было тяжело ездить в Абрамцево, и она приезжала к нам гораздо реже, чем в Крылатское. Ей было трудно ходить, потому что она была болезненно толстая — но в ее полноте не было ничего вульгарного, ничего, что дало бы основание сказать: «Вот, разъелась». Мама уже была смертельно больна, но она и мы не знали об этом.
На даче удовольствие — встречать на станции. Мы с Марией Федоровной ходили встречать Наталью Евтихиевну, чтобы помочь ей нести сумки.
Я просила сумку потяжелее, но мне не разрешали. Мария Федоровна тоже брала сумку, но Наталья Евтихиевна сама несла две сумки. Она их связывала старым чулком и несла через плечо.
Мы ходили встречать маму.
Я не помню маму на платформе, я ее помню на тропинке, которая ведет со станции к переезду. Лето было жаркое, и мама не надевала свой тяжелый серовато-желтый плащ. Она шла медленно, в туфлях без каблуков. У мамы ничего не было искусственного, никакой «накрашенности», и искусственное, «накрашенность» отталкивали меня от других женщин. Мама приезжала на дачу в синем сарафане, надетом на белую блузку. Полные вверху, розовые руки просвечивали сквозь тонкие рукава. Ее прекрасные черные вьющиеся волосы были разделены прямым пробором и заколоты сзади. Она всегда несла большой кожаный портфель с книгами, рукописями, гранками и тому подобным, потому что везде работала. В другой руке она обычно несла торт.
Когда я видела маму, счастье ударяло меня, бросалось из груди в голову, из головы в ноги, они тяжелели, прилипали, приковывали к земле, я цепенела на миг, но после секундного замирания то же счастье отрывало от земли, и, не помня себя, не чуя под собой ног, я бросалась к матери. Посмотрите на собаку, когда приезжает ее добрый хозяин: она тоже замирает на мгновенье, а потом начинает прыгать, как сумасшедшая. (Взрослым не всегда понятно поведение детей, а оно сходно с поведением животных. Взрослым бывает обидно, когда ребенок, радостно поздоровавшийся с приехавшим, тут же, с новой энергией убегает играть. В такой же ситуации собака, отказывавшаяся от еды, когда около нее были только чужие, поскакав в бешеной радости вокруг хозяина, преспокойно его оставляет и направляется к своей миске, где съедает все до конца. Жизнь собаки и ребенка была омрачена отсутствием тех, кого они любят, их приезд возвращает их к полноте жизни, возвращает аппетит и усиливает радость игры.)
Мама целовала меня и со своими добротой и добродушием спрашивала, как я живу и чем занимаюсь. А я спрашивала, какой торт она привезла, такой ли, какой я люблю. У мамы чувствовалось чуть-чуть досады, она не понимала, что мне нужно было, чтобы душевная полнота соединялась с полнотой чувственной. На открытой террасе с зеленым хмелем жарко, самовар блестит и шумит, на столе привезенный мамой торт, облитый глазурью, на которой чередуются половинки грецких орехов с цукатными черешнями, мы за столом. Наталья Евтихиевна пьет чай из блюдца, держа его на расставленных кругом пальцах, Мария Федоровна что-то говорит специально для мамы, а я смотрю на все и участвую в этом гомеровском — по наслаждению благами жизни — пиршестве богов.
Но я сама себе и тем более маме не могла объяснить, что чувствовала. Самое важное было часто бесформенно во мне, и к тому же вырастала какая-то преграда, которая не давала говорить, и я все откладывала на потом и была в этом похожа на маму, и поэтому мы с ней очень мало, слишком мало говорили.
Свободное копирование
