29 сентября. Сегодня день также прелестный. Отправился к обедне в Казанский Собор; он красивее Исаакиевского. Из особенностей этого храма выделяются: св. икона Казанской Божьей Матери, флаги и ключи от покоренных городов; странно, что этим трофеям дозволяется висеть в церкви, и, наконец, -- настоящий терновый венец Иисуса Христа под стеклянным колпаком. Живые недурные.
Гуляя по улицам, встречал Виленских обывателей: полицейского надзирателя и вновь испеченных студентов; видел таки своего товарища по Университету; он, вероятно, возвращался из какого-нибудь Д-па, посмотрел на меня, но сделал вид, что не узнал (фамилия его -- Барабаевский)
Из церкви часов в 11 зашел домой и, забрав конфекты и письмо, которые нужно было передать по поручению Стаси подруги ее Познанской, отправился искать Коммерческое училище, где училась адресатка. Сделаю маленькое отступление [вымарано несколько строк. -- Прим. ред.] узнал, послужило одной из побудительных причин к роковому шагу в моей жизни. Сначала она писала, что ее так мучит пиленье тетки и не совсем хорошее обращение с нею матери, что она что-то сделала бы над собою, о чем когда-то говорила Познанской. Описывала свое времяпровождение, которое, между прочим, состояло в том, что она в определенные часы -- 9 и 2 подходила к окну и высматривала кого-то. Как потом узнал хитростью -- реалиста 7кл., (прежнюю свою симпатию). Наконец дошла очередь и до меня. Она писала, что я нравлюсь ей теперь больше, чем прежде и что кажется, она в меня влюблена. Просила убедительно Познанскую, чтобы та расспросила меня об этом предмете.
Итак, я пошел отыскивать училище. До "Поцелуева" моста добрался благополучно. Затем около самого училища вертелся, вертелся, расспрашивал всех встречных, но, как нарочно, натыкался все на приезжих; городовые и те сбивали меня: один показал туда, а другой совсем в противоположную сторону. Наконец добрался.
Девицы завтракали. Когда выходил из столовой, я заметил Познанскую и подошел к ней; она пополнела, хотя выглядела утомленной; говорит, что много работы и приходится рано вставать -- часов в 6. Немного посидев, отправился к Мариинскому театру.
Рассказывают неслыханные вещи о его недоступности в том смысле, что очень трудно достать билеты. Я попытался. Раньше существовали предварительные записи задолго до спектакля, теперь они уничтожены. Новый порядок таков: вывешивается репертуар на полмесяца вперед (как сегодня например: с 1 по 15 октября и билеты на все эти дни распродаются. Покупатели становятся гуськом у кассы; полиция строго следит за порядком, вереница желающих купить билеты так велика, что у находящихся в хвосте теряется из виду касса.
Через 1/2 часа дошла и до меня очередь. Вплоть до 16 октября все билеты на галереи уже распроданы; мне посчастливилось на 1-е октября взять билет на балкон в 2р. 30 коп. (из них 10 к. за сохрание платье и 10% , т.о., 20 коп. за предварительную покупку билета). После обеда прошелся по Пассажу, хуже Харьковского: нет хороших магазинов и не велик.
Часов в 8 вечера понес письмо Управляющего к Щелкину. Встретил сам и пригласил в кабинет немного погодя, вышла жена его (2-я), молодая и недурная собой. Узнав, кто я, она отнеслась ко мне с отменной любезностью. Затем явилась старшая дочь хозяина от первой жены, не красивая, но немного симпатичная. Поговорив, сыграли несколько партий на 2 биллиарде, установленном в соседней комнате. Через 2 часа распрощался. Пригласили на завтра.
