2-ое сентября, понедельник. Еще один чрезвычайно характерный штрих к характеристике народа, среди которого мы живем и который мне внушает все большую и большую антипатию.
Сидим в кино. Идет английский фильм из числа тех «психологических» фильмов, которые никогда не делаются немцами. Сюжет банален и очень напоминает нам сюжет «Анны Карениной». Еще молодая женщина, мать двоих детей, любимая мужем, случайно встречается с другим мужчиной – также отцом двух детей – и влюбляется в него. Внезапно вспыхнувшее чувство, впервые побуждающее женщину ко лжи и фальши перед мужем, становится источником глубоких душевных мук, которые талантливая актриса передает с большим искусством. В конце концов чувство долга берет верх, женщина овладевает собою в самый последний момент и возвращается к своему мужу.
Уже с самого начала я замечаю, что немцы смотрят фильм (кстати сказать, озвученный по-немецки) с откровенной скукой. Но это – полбеды. Я уже давно привык к тому, что они так смотрят всякий фильм, где нет ни голых женщин с цилиндром на белых локонах, ни цирка, ни чечетки. Но вдруг по залу прокатывается смешок. Мы удивленно переглядываемся и с удвоенным вниманием начинаем прислушиваться к словам фильма. Действие как раз достигло кульминации. Истерзанная внутренним духовным разладом женщина признается в нем мужчине и говорит, что долг приказывает ей вернуться к мужу. И тут хихиканье вдруг переходит в настоящий громкий хохот. Хохочет весь театр, хохочет, словно при самой веселой комедии. И звонче всех хохочут женщины, те самые немочки, что продаются вечерами англичанам за две сигареты и за шоколадку в каждом парке. Во всем театре находится только одна, которая, повернувшись к зрителям, громко с возмущением восклицает:
– Да чему же вы смеетесь!
Я не приувеличиваю ни на слово. Эта сцена так нас с Лялей потрясла, что мы весь вечер не могли придти в себя.
Нет в Западной Европе народа физически более здорового и нравственно более уродливого, чем немцы.
Не сказано о них слов более правдивых, чем слова их соотечественника Томаса Манна, заявившего, что народ этот – неисправим, и что если человечество хочет оградить себя от страшной опасности, которая таится в немцах, оно должно подумать о расселении их.
Немцы совершенно не умеют чувствовать.
Немцы не имеют представления о таких предметах, как Бог и правда, любовь и человечность, истина и справедливость.
Немцы ненавидят целый мир и, в особенности, то, что им непонятно. Немцы поклоняются лишь двум тельцам: зависти и золоту.
Свободное копирование
