6-ое марта, среда. Сенсационная речь Черчилля усиленно комментируется всей мировой прессой и радио, и только большевики хранят глубокое молчание. Немцы, по-видимому, тоже прислушиваются к комментаторам, но, как народ будничный и практический, интересуются более ближними проблемами (замечу в скобках, что они принадлежат к числу именно тех народов, которые идут от хлеба к высоким материям, а не наоборот; немцу прежде всего нужны хлеб, стакан кофе и свой угол, а потом все остальное. Скажи русскому или французу: «вот правительство, которое тебя накормит», а француз и русский непременно спросят: будет ли он волен; скажи это немцу, он тотчас же согласится: «sсhön», и более ничем не станет интересоваться).
Такой ближней проблемой является новое сокращение рациона. Начиная с этого периода, мы будем получать вместо восьми кил. хлеба, только пять и почти вдвое меньше круп. Немцы утверждают, что идет «richtiger Hunger», т. е. настоящий голод.
Конечно, им живется очень несладко. Но что было бы с ними или с англичанами, или с французами, со всеми этими избалованными европейцами, если бы их посадить на русский рацион 1918–1920 гг. или 1931 года? Когда я думаю об этом, я отлично отдаю себе отчет, что воевать сейчас Западная Европа не может. Воевать без шоколада, без уймы консервов, без бисквитов – это выше понимания немецкого, а тем более, английского или американского солдата. А русский солдат отлично идет в бой, позавтракав куском черствого ржаного хлеба.
Это тоже разница весьма существенная, и она, как многое другое, работает на Сталина.
Лично наше положение тоже – не из блестящих. Никаких дополнительных карточек мы теперь не получаем и если до сих пор питаемся еще весьма сносно, то только вследствие моих постоянных передвижений. Как долго это может продолжаться – я не знаю, но сейчас мы некоторым образом переживаем кризис. Все, что мы имели, всю решительно нашу наличность и полторы тысячи занятых денег, мы вложили в покупки, сделанные в Касселе. Везти их с собою было нельзя, и мы послали их: часть багажем, другую, самую значительную часть (4/5), – почтой. Ни то, ни другое не пришло, хотя сегодня истекли уже восьмые сутки с момента отправки. Если мы получим их, мы обеспечим себя на два месяца важнейшими продуктами (за исключением хлеба) и, кроме того, будем иметь какую-то наличность для новых «операций». Если они, не дай Бог, пропадут, мы влезем в такую петлю, из которой нам, без преувеличения, пожалуй, не выбраться. Я очень волнуюсь, хотя и стараюсь убедить себя, что критический срок еще не подошел. Железнодорожники говорят, что багаж из Касселя идет теперь от 8 до 10 суток.
Свободное копирование
