29 декабря 1908
Психика заключенной, привычной к заключению
В крепости содержится с 6-го окт[ября] 1907 г. "Бабушка русской революции" Екат[ерина] Конст[антиновна] Брешко-Брешковская, ныне крестьянка, бывшая дворянка. У нее есть сын, журналист, дворянин Ник[олай] Ник[олаевич] Брешко-Брешковский, проживающий в Петербурге, и братья, [которые] живут в другом месте. Ей теперь 65 лет, причем она отбыла в каторге, кажется, 20 лет. В письме от 29 де[кабря] 1908 г. к сыну Николаю Николаевичу она просит его написать ей "о наших дорогих маме и папе". Очевидно, папа -- это ее бывший муж, женившийся после ссылки ее в каторгу на другой, а Никол[ай] Никол[аевич] его сын от первого брака. В этом же письме она описывает свой внутренний духовный мир и свое житье в крепости: "Год и три месяца, что я сидела в абсолютном одиночестве, провела я главным образом за чтением, затем за размышлением, а с месяц имею тетрадь, куда вношу впечатления от прочитанного. Когда она испишется, попрошу, чтобы тебе ее передали. Несколько прекрасных книг доставили мне большое наслаждение, но есть и столь мало содержательные, что не всегда дочитаешь. Хорошо, что есть книги на иностранных языках, это очень разнообразит чтение, ибо не только характеры языка различны сами по себе, но и способы выражений и характер национальный сказывается сильно, особенно в оригиналах. Можно сказать: начиталась. Много работала голова и самостоятельно, много передумала, представляла -- (не разобрано), воображала; жила, одним словом, иногда приятно и хорошо, нередко с великой болью в сердце. Но так я весь свой век жила, и потому ничто для меня не составляет неожиданного, сюрприза, и впредь навряд ли что удивит. Чего действительность не давала, то переживалось в воображении и в самых прекрасных, и в самых страшных видах. Дух мой всегда работал. Благодарю родителей моих, благодарю среду свою, благодарю человечество за все данное мне. Вот что я тебе скажу и ты обрати на это внимание, дорогой мой Коля. Хотя сама, лично я, всегда витала в облаках, это нисколько не мешает мне любить и интересоваться всем земным, кроме скверны. А потому пиши мне обо всем, что в голову придет, без малейшего стесненья, и с увереннностью, что это доставит мне удовольствие. Может быть, тебе дали бы свидание со мной? Обнимаю тебя и от души благословляю. Пойми, друг мой, что серьезность не есть черствость и что все большое содержит в себе и все меньшее.
Твоя мать Кат[ерина] Брешковская"*
* Она за все время не получила ни одного письма.
Свободное копирование
