30 ноября 1910 года мы вернулись в Тулу к радости матери и сестер. Семья наша жила дружно, и мы не любили расставаться. Труппа приняла нас очень радушно, и первого декабря опять началась наша работа у Изако. Несмотря на мой простреленный палец (мне пришлось надеть на руку резиновую перчатку), работа в Туле шла куда успешнее, чем в Харькове. Как важно для артиста спокойствие в работе. В Харькове нас все время погоняли: "Скорее!.. скорее!.." Там никто не интересовался работой и публики было мало. В Туле за работой следили и дирекция, и артисты, а главное - публика шла на цирковое представление, а не на борьбу.
Отец записывает: "Антре прошло очень гладко. Митя молодец, совсем преобразовался, против Харькова не узнать".
В труппе началось бенефисное время. Перед праздниками сборы были низкие. Нам с отцом также предложили бенефис. Это был мой первый бенефис. Мы стали к нему готовиться.
До нас был бенефис клоуна Русинского, который вызвал много раэговоров. Рушиский на свой бенефис не явился, так как был пьян. Сборы после этого упали. Тогда все артисты решили поднажать на работу. В воскресенье сбор был приличный. Отец записывает: "Сплошной, чуть ли не с первого шага, фурор. Редко с Бернардо так шла работа. Восторженно принимали антре, за каждую фразу, за каждый намек на злободневные темы аплодисменты.
Приглашали на бенефис собравшуюся публику. Если также сочувственно отнесутся к посещению, как аплодировали, то успех гарантирован". О самом бенефисе следующая запись: "8 декабря. Бенефис явился самым удачным в сезоне и по сбору (312 рублей, нам - 58 руб.) и по оправданию афиши. Все в труппе поражены таким сбором в сравнении с другими, Митя старался всеми силами оправдать свой первый бенефис. Нервничал, как никогда, и, правда, провел все свои сцены, новые для него, очень хорошо".
Свободное копирование
