Воскресенье, 25 ноября
Приходит Гундобин и опять заводит речь о выдуманном Никоновым устройстве приемного покоя. Это просто возмутительно, потому что оно поглотит от 2 до 3 тысяч рублей, их придется урвать от действительно нужного, только чтобы устроить новую комнату для отдыха и курения.
Вижу министра только короткое время; он чувствует себя нехорошо и, кажется, встревожен состоянием здоровья своего брата Федора Гирса. Около 11 1/4 часов иду в Исаакиевский собор. Три градуса мороза, время от времени идет небольшой снег, но нет и признака санного пути. Обедня для меня пропала; в голове вертится дело "приемного покоя" Никонова. Спрашиваю себя, не должен ли я указать министру на это злоупотребление и посоветовать ему передать этот вопрос на рассмотрение Совета министров. Я уверен, что Оболенский, Зиновьев, а также, вероятно, и Сакен выскажутся против новой комнаты для отдыха в служебные часы и, как и я, найдут, что если имеются свободные суммы, то нужно их употребить в пользу нашей обслуги и бедных детей наших сторожей и курьеров.
Завтракаю с Оболенским, которому говорю о предприятии Никонова - Влангали; он разделяет мое мнение и находит, что мы должны предупредить министра.
Влангали и Зиновьев сходятся у меня к чаю, когда прибывает очередной курьер. Оболенский вскрывает корреспонденцию.
Продолжаю свои извлечения из хроники генерала Шебеко и занимаюсь донесениями, которые министр поручает мне препроводить государю. Их Величества прибыли сегодня вечером в Аничков дворец.
Свободное копирование
