Понедельник, 6 ноября
День кончины императрицы Екатерины и праздник гвардейского гусарского полка. Ни Константин, ни Николай, оба служившие в этом полку, не могли мне сказать, с каких пор этот военный праздник установлен в этот день. Мой beau frere думает даже, что, вероятно, со времен Павла I, для которого, конечно, эта годовщина не являлась слишком грустной. В газетах объявлено, что завтра состоится прибытие тела и погребение княгини Вяземской. Когда около 11 часов я вижу моего министра, он сообщает мне о своем намерении поехать завтра с супругой в Невскую лавру.
Газеты сообщают, что бразильский император Педру II, царствование которого было почти столь же продолжительным, как и его жизнь, отстранен от престола. Надо признать, что подобного рода события делаются в наши дни с учтивостью, которая мало способствует престижу монархов. Когда-то это было падение мучеников после борьбы или по меньшей мере многих опасностей, что возбуждало больший или меньший интерес к ним. Сегодня им оплачивают место в вагоне или на пароходе, подносят, может быть, прощальный букет супруге и, пообещав приличную пенсию, спокойно и вполне по-буржуазному отправляют их на все четыре стороны.
Возвращая сегодня утром телеграмму нашего поверенного в делах в Рио-Жанейро, сообщающую вкратце о низложении бразильского императора, наш августейший монарх пишет на ней крупными буквами: "Прекрасно! Вот оно, либеральничанье!"
Экс-король Милан уехал из Белграда ни с чем и отправился в Париж. Королева Наталия остается в столице своего сына.
Государь возвращает вчерашнюю телеграмму графа Шувалова со следующей пометой: "Увидим по последствиям, правда или нет". Я предлагаю министру сообщить эту телеграмму нашим послам в Вене и Константинополе. Гире одобряет эту мысль.
Две интересные перлюстрации, переданные мне министром при нашем свидании утром.
Сэр Д. Вольф по пути в Тегеран телеграфирует 30 октября/1 1 ноября лорду Солсбери: "Считает ли ваша светлость, что я вправе по приезде в Тегеран сказать шаху, чтобы он доверил мне сущность его разговора с русским императором? Шах иногда намекал и Долгорукову и мне о существовании какого-то соглашения". Государь делает помету: "Что за нахал!" Лорд Солсбери отвечает Д. Вольфу из Лондона 31 октября/12 ноября: "Предоставляется вашему собственному усмотрению решение вопроса о том, что вы можете сообщить шаху". Его Величество помечает: "Весьма дипломатический ответ".
Влангали пишет Гирсу, советуя ему благодарить сегодня на заседании Государственного совета министра внутренних дел за распоряжения, последовавшие за последними статьями московской газеты. Статьи эти возмутительны по своему неприличию; определенно не стоит благодарить за запоздалые и, вероятно, весьма слабые меры, принятые после того, как были допущены подобные эксцессы. Я предлагаю министру подготовить вырезку, которую можно было бы показать государю во время следующего доклада, но Гире замечает, что поношение дипломатии совершенно во вкусе Его Величества. Он не может понять, что она является одним из органов его правительства и, может быть, наиболее зависящим непосредственно от его самодержавной власти. Для августейшего монарха дипломатия является status in statu (государством в государстве), олицетворяющим тенденции Запада, тогда как он думает заслужить популярность, проявляя дикие наклонности.
Вечером бразильский посланник Маседо приезжает к Гирсу, чтобы узнать, что происходит на его родине. Легкость, с какой произошла революция, его не удивляет. Дон Педру распустил все войска, сохранив только главный штаб, причем последний недоволен тем, что не предвидится никакого продвижения по службе. Даже нет часовых перед дворцами. Император желал опираться только на любовь своего народа. Последний миролюбив, если его не тревожат, но ко всему остальному равнодушен.
Свободное копирование
