Довольно трудно было подняться в дорогу с большим семейством. Отставному рядовому трудно было ехать на почтовых в нескольких экипажах, и вообще остановки на станциях с семейством вдвое тягостнее и неприятнее. Поэтому решили ехать на собственных лошадях, на долгих. Каждый день объезжали коней, и почти каждый раз били они, но все благополучно, благодаря крепкому устройству сибирского тарантаса; раз свалили старый забор на площади, другой раз палисадник, а о столбиках и говорить нечего. Хотя дети мои все еще кашляли, коклюш продолжался, но добрый Рожер, оказывавший всегда искренне участие семейству моему, советовал мне скорее выехать, быв уверен в облегчении от перемены воздуха. 1 мая пустились в обратный путь далекий; погода была теплая и ясная.
Мы ехали от 50 до 60 верст в сутки, выбирали по возможности лучшее место для ночлега и даже продолжали учебные занятия дорогою. В Ставрополе остановились мы на один день; там я видел В. М. Голицына уже в отставке, он был переименован в гражданскую службу, после переселился в Тульскую губернию, но долго никто не мог ходатайствовать ему позволения переехать в Москву. Еще навестил я родственника жены моей, Генерального штаба полковника Ф. П. Сохатского, начальника съемки, весьма начитанного и прилежного ученика Дидро, Вольтера и Руссо. Дорогою я не зависел от станционных смотрителей, вечных врагов всех проезжающих; останавливался, где и сколько хотел. В хороших селах при удобном помещении имел дневки; жена моя все так устраивала, что везде было спокойно. Скоро приблизились к границе кавказской области.
Прощай, Кавказ! С лишком уже 140 лет гремит оружие русское в твоих ущельях, чтобы завоевать тебя окончательно, чтобы покорить разноплеменных обитателей твоих, незначительных числом, диких, но сильных в бою, неодолимых за твердынями неприступных гор твоих; иначе русский штык-богатырь давно довершил бы завоевание. Правда, что сначала война была непостоянна, набеги делались до Кубани, до Терека: изредка переправлялись чрез Кавказ для защиты грузин против персиян и горцев; но в последние пятьдесят лет не щадили ни людей, ни денег, имели еще важную выгоду, что в 1801 году манифестом императора Павла вся Грузия присоединена была к России без боя, по воле и по бессилию последнего царя ее, Георгия. Мы давно уже владеем равнинами по сию сторону Кавказа; владения наши по ту сторону гор, в Закавказье, простираются далее прежней границы Персии, а все еще Кавказ не наш; ни путешественник, ни купец, ни промышленник не посмеют ехать за линию без воинского прикрытия, без опасения за жизнь свою и за имущество. Имена Зубова, Лазарева, князя Цицианова, Котляревского, Ермолова, Паскевича, Розена напоминают нам длинный ряд блестящих и геройских подвигов, коих было бы достаточно для покорения многих государств, но оказались бесполезными до сих пор против горцев.
До Ермолова военная сила наша была незначительна в тех местах; она увеличивалась при особенных, важных экспедициях только временно. Ермолов имел постоянно не более 40 000 войска, но мастерски владел этою силою, умел быстро направить ее, куда нужно было, держал врагов в непрестанном страхе -- одно имя его стоило целой армии. Ныне с линейными казаками у нас больше 110 000 воинов на Кавказе постоянно; мы хотя и подвигаемся в завоеваниях, но медленно, ненадежно и дорого. Кажется, что самое начало было неправильное; мы подражали прежнему старинному образу действий: как Пизарро и Кортес, перенесли мы на Кавказ только оружие и страх, сделали врагов еще более дикими и воинственными, вместо того чтобы приманить их в завоеванные равнины и к берегам рек различными выгодами, цветущими поселениями.
Англичане также стреляют ядрами и пулями в индийцев и в китайцев, но привозят к ним, кроме огнестрельного оружия, всякие орудия для выгодного труда, торговлю, образование, веру и, по доказанному опыту, верную надежду на будущее благосостояние. Россия также старалась действовать мирными средствами; она по обеим сторонам Кавказа поселила иностранных колонистов, но в малом объеме; она последнее время стала селить женатых солдат и отставных по военной дороге в Кабарде; но эти поселения служат не приманкою, а угрозою и страшилищем. Кто исчислит все жертвы, кои государство ежегодно приносит людьми и деньгами? Эти значительные пожертвования уже не позволяют отстать от начатого дела; кроме того, Кавказ нам нужен в будущности для сообщений торговых. Много уже сделано, остается довершить, но только не исключительно одним оружием. Много горцев уже поступили добровольно в подданство России; они известны под общим названием мирных черкесов; этим людям следовало дать всевозможные льготы и выгоды, оставить им пока их суд и расправу, не навязывать им наших судей-исправников. Благосостояние покоренных или добровольно покорившихся горцев доставило бы нам в несколько лет больше верных завоеваний и прочных, чем сто тысяч воинов и сто миллионов рублей могли бы это совершить. Пока не покорившиеся горцы видят, что покорные нам братья их ведут жизнь не лучше непокорных, до тех пор будут они противиться до последней крайности. В ермоловское время офицеры на Кавказе терпеть не могли мирных черкесов; они ненавидели их хуже враждебных, потому что они переходили и изменяли беспрестанно, смотря по обстоятельствам, куда их звали страх, или корысть, или месть. Ныне, однако, мы уже имели несколько примеров, что даже фанатизм, изуверие Кази-Муллы, -- побежденного Розеном под Гимрами, -- Гамзат-Бека и Шамиля не могли склонить многих мирных черкесов к измене против России даже в таких местах, где русские гарнизоны не были в соседстве. Хорошее управление не меньше русской храбрости может ускорить окончательное покорение и сделать его прочным. Желаю, чтобы назначение главнокомандующего пало на генералов достойнейших, с энергией; чтобы вся страна была бы со временем украшением и пользою России. Потомство не забудет главных сподвижников в этом деле; потомство соберет плоды с земли, орошенной кровью храбрых, и с лихвою возвратит себе несметные суммы, издержанные предками на это завоевание. Прощай, Кавказ! Красуйся не одною природою, но и благосостоянием твоих обитателей!
Свободное копирование
