Опоздание к прошлому. Глава 13
ГИТИС, ШАШЛЫК и...
В приёмной ГИТИСа, как и год назад – столпотворение. Поступающие на актёрский факультет суетятся, торопятся сдать заявления на 1-й тур. Абитуриенты юные, красивые, стройные... Сравнивая себя с ними, я грустно над собой подсмеиваюсь, всё лучше понимая тщету моих прошлогодних усилий. Ну, да ладно... Мне нужен театроведческий факультет.
Стены увешаны досками объявлений с какими-то списками, старыми расписаниями лекций... Вот и доска с правилами приёма на театроведческий... Здесь тоже толпится молодёжь, но уже другая. Много очкариков, никто не суетится, большинство модно одеты, но без вычурности. Кажется, что все москвичи и из особой среды, где знают какую-то тайну, не доступную для понимания обычным людям. Рядом с доской группа ребят внимательно слушает девушку, чем-то похожую на Инну.
- В прошлом году, - рассказывает девушка, - я засыпалась на Мольере. Ляпнула, что он был режиссёром государственного театра Франции... Ну, меня сразу и выставили.
- А какой круг вопросов обычно бывает на собеседовании, что необходимо знать? – спросил высоколобый очкарик.
- Да, любой вопрос могут задать! Если захотят завалить, могут спросить даже о театре древней Греции.
- Древняя Греция? Это не вопрос... Софокла и Еврипида знают все, - сказал он и оглядел слушающих. Никто ему не возразил, значит, все о них знают, кроме меня...
- Нет, прочитать в журнале о последних премьерах - это мало, - объяснял стайке девушек парень в джинсах. – Им нужно знать ваше, понимаете, лично ваше мнение о спектакле. Поэтому желательно за оставшийся месяц пересмотреть хотя бы московский репертуар. Ведь они могут спросить о любом спектакле!
- Нет! Ты только послушай! Послушай! – с восторгом говорил парень с длинными до плеч волосами очкарику в светлой замшевой, но очень грязной куртке – Мне эту книгу привёз отец из Парижа, в назидание, чтобы я бросил театральную деятельность. Пьеса Мишель де Гильдерода «Школа шутов». Вот, послушай, - он начал быстро читать по-французски и тут же переводить на русский язык. – «Эти человеческие лица, выражающие восторг или муку, - просто подделки, коллекция слепков, снятых с натуры...» Как современно звучит, а ведь сказано о шутах конца шестнадцатого века! «Подделки под человека...», « отринутые небом и адом неприкаянные мертвецы...» И, что самое интересное, школа шутов находится в католическом монастыре! Вот она - мнимая борьба христианства с театром, и звучит она современно как двойная мораль сегодняшнего дня! Эту пьесу ставить надо, а не надоевшего всем Шекспира.
- Такую пьесу никто тебе не разрешит ставить, - лениво ответил очкарик.
Я ещё походила среди ребят и узнала, что от спектаклей Малого театра пахнет нафталином, что театр на Таганке – это новая струя в театральной режиссуре, что «Современник» после премьеры «Голого Короля» могут закрыть, что Эфрос ставит пьесу Булгакова о Мольере...
Со всех сторон на меня сыпались фамилии выдающихся актёров, режиссёров, театральных художников, о большинстве которых я ничего не знала, хотя просидела немало часов в библиотеке. Я не знала главного - современной театральной жизни Москвы. И не удивительно, ведь за полгода жизни в Москве я не была ни в одном театре, не видела ни одного спектакля, хотя очень хотела.
Только моего желания было мало, нужны были деньги. Конечно, можно простаивать часами у служебного входа, искать знакомства с актёрами, в конце концов, умолять администратора дать контрамарку. Но для этого, во-первых, нужно иметь время, а во-вторых, отчаянную храбрость, умение просить. А этого мне не дано категорически. Мне стыдно о чём-либо просить чужих людей.
Побродив ещё немного среди «гигантов мысли и знаний», я поняла, что поступить в ГИТИС в этом году, да, пожалуй, и в следующем, мне не светит. А внутренний голос ехидно напевал: «Тебе бы что-нибудь по проще бы, ты больше в ГИТИС не ходи...»
Свободное копирование
